Русский стиль в архитектуре 19 20 веков: «Русский стиль». Новые тенденции в русской архитектуре конца XIX в. | Архитектура и Проектирование

Русский стиль в архитектуре

Русский стиль — направление в русской архитектуре XIX века, основанное на использовании форм Византийского искусства и традиций древнерусского зодчества и народного искусства.

Появление христианства на Руси в X веке укрепило связи с Византийской империей и оказало большое влияние на древнерусское искусство. Первые русские храмы строили по византийским канонам. Все постройки на Руси строились поначалу из дерева и обладали самобытностью. Только позднее, в XVI веке, стали использовать камень, но каменные дома были схожи по форме и конструкции с деревянными.

Несмотря на строгие традиции внутреннего убранства, фасад русского терема не имел чёткой организации, зато снаружи дома богато украшали. Архитектурные детали поражали пестротой: позолота и инкрустация, использование национальных орнаментов в карнизах, колоннах и фризах. Кровли и купола крыли золотом, серебром или красили яркими красками. В этот период русские зодчие овладели приёмами мастерства, которые давали возможность возводить сложные постройки высокого художественного уровня.

В последней четверти XIX века на волне архитектурного историзма в Европе русские архитекторы в поисках нового стиля обратились к традициям. Пробудился интерес к отечественному прошлому. Русскому стилю современники придавали исключительное значение, видели в нём воплощение русской национальной идеи. Архитекторы стали подражать византийским церквам и боярским хоромам.

Аналогичным образом во многих странах появилось стремление возвратиться к канонам. Например, подчеркнутая симметричность и монументальность характерная для классических форм была воссоздана в Северной Америке, образовав новый стиль — боз-арт. В Англии в это же время был популярен псевдотюдоровский стиль. Он явился порождением индустриализации, вобрав в себя характерные элементы готического и романского стиля с примесью древних мотивов.

Затем творческие поиски архитекторов привели их к сближению официального и фольклорного направлений. Фасады начали украшать традиционной резьбой по камню, декором из мозаики. В поисках большего разнообразия декоративных элементов зодчие часто обращались к народному творчеству. Повторение декоративных элементов, ритмичность узора — во всём видна связь с мотивами народных вышивок, тканевого узора.

Оригинальность такого переведения вышитых орнаментов в совершенно другой материал — камень, и органичность его применения в новом качестве, заложили основу для дальнейших экспериментов с архитектурными формами. Многие приверженцы этого стиля считали, что именно в XVII веке древнерусское зодчество достигло полного расцвета, а петровские преобразования прервали этот процесс. С приходом XX века русский стиль получил развитие в новом современном стиле — модерне.

Становление и развитие «Русского стиля» в архитектуре Российской империи XIX в Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

КУЛЬТУРА И ДУХОВНОСТЬ НАРОДОВ РОССИИ

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ «РУССКОГО СТИЛЯ» В АРХИТЕКТУРЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ XIX В.

Т.С. Семичевская

Кафедра истории России Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10-2, Москва, Россия, 117198

Статья посвящена анализу генезиса и эволюции «русского стиля» в архитектуре Российской империи XIX в. Архитектура рассматривается как средство выражения идеи уникальности и самобытности культуры русского народа. Автор доказывает историческую обусловленность и выявляет социально-политическую нагрузку стилеобразования архитектуры самодержавной России.

Ключевые слова: Россия, XIX век, архитектура, «русский стиль», историзм, романтизм.

Введение

Обоснование темы. Государственная власть во все времена уделяла пристальное внимание стилистике архитектурной застройки. В Российской империи конца XIX в. чуждые русскому менталитету западноевропейские классические колонны в стиле «ампир» и вычурную роскошь «барокко» пришло время заменить оригинальными архитектурными формами по мотивам старорусских сказок, опирающимися на каноны русского зодчества XVII в. В результате гражданская архитектура должна была нести печать имперского величия, национального спокойствия и лаконизма решений.

К сожалению, в советский период множество бесценных с архитектурно-исторической точки зрения зданий в «русском стиле» было разрушено по идеологическим или иным соображениям. В настоящее время вновь отмеча-

ется возобновление строительства и реконструкции храмов в «русско-византийском стиле» и возрастающий интерес к культурным традициям отечественной истории, что обусловливает актуальность тематики данного исследования.

Обзор литературы. В современной историографии при наличии достаточного количества источников по архитектуре «русского стиля» периода XIX — начала XX в. и хорошего освещения данного вопроса с искусствоведческой точки зрения не было в достаточной степени изучено социально-политическое значение «русского стиля» в архитектуре и проблематика его исторической обусловленности.

Историография, посвященная «русскому стилю», прошла в своем развитии три основных этапа: дореволюционный, советский и современный. Несмотря на многочисленность научных работ, посвященных «русскому стилю» в зодчестве Российской империи, специалисты (Е.А. Борисова [1], А.В. Иконников [2], В.Г. Лисовский [3], Ю.Р. Савельев [4] и др.) рассматривали проблему эволюции архитектурных форм «русского стиля» в самом обобщенном виде, и до сих пор историческая сторона вопроса отдельно не поднималась.

Цель и задачи. В статье исследуется зарождение и развитие «русского стиля» в российском зодчестве XIX в., выявляются исторически обусловленные причины его распространения. Цель — выявить основные этапы и тенденции исторического развития «русского стиля» в архитектуре самодержавной России, подвергнуть скрупулезному анализу государственную политику поддержки и культивирования «русского стиля» в архитектуре. Автор стремится показать общенародное стремление к поиску национальных идеалов в образах народной старины в зодчестве и отразить современные тенденции к возрождению культурных традиций в архитектуре.

Исследование проблемы

Идеологизированность архитектуры наблюдается с древнейших времен. Так, в шумерской и древнеегипетской цивилизации просматривается религиозный абсолютизм. Сильная государственная власть, сконцентрированная в руках монарха — наместника Бога, породила храмовые постройки, возвеличивающие богов и правителей. Это — зиккурат в Уре, Храм Рамзеса в Египте, пирамиды в Гизе.

Реформы Клисфена в Афинах и утверждение власти большинства дали развитие общественной архитектуре. В античное время это было отражено в строительстве не только культовой архитектуры, но и других сооружений: палестр, стадионов, театров.

В эпоху Возрождения происходят радикальные изменения в области идеологии и культуры. Буржуазная идеология ориентируется на сильную личность правителя. Одним из таких архитектурных примеров-символов можно

считать Дворец Дожей в Венеции. Барокко, рококо и классицизм — это архитектурные стили, изначально отражавшие привилегированность высших классов, своего рода визитная карточка правящего сословия. Каждый стиль, кроме социального статуса, несет в себе также выражение этнической принадлежности, которая, в свою очередь, является выражением национальной идеи народа, причем в определенный период его истории. Начало XIX в. — это закат эпохи абсолютизма, когда появляются новые гражданские ценности, базирующиеся на идеях философского рационализма эпохи Просвещения: представление о закономерности мира, стремление к возвышенному героизму, к поиску нравственных идеалов.

В российской городской архитектуре к XIX в. западные стили, такие, как барокко, рококо и классицизм, были отражены как в светском, так и культовом зодчестве, что практически полностью вытеснило изначальные национальные черты, свойственные русской архитектуре еще в XVII в., то есть черты архитектурно «красивой страны с неповторимым стилем» [5].

В различные исторические периоды во многих государствах поднимались вопросы о символике архитектуры как среды, формирующей идеалы общества, в том числе и политические.

В России государственная власть всерьез озаботилась национальным стилем в период царствования Николая I, когда самобытность русской культуры впервые была заявлена как непреходящая ценность. Осознание глубинной опасности равнения на Запад, связанное с Великой Французской революцией, заставило задуматься об «особом пути» России, забытом в ходе европеизации страны при Петре I и после него.

Интерес к национальному художественному наследию в начале XIX в. выразился в собирательской деятельности графа Н.П. Румянцева, в опытах описания древностей митрополита Евгения Болховитинова, в археографической экспедиции 1809-1810 гг., предпринятой по инициативе Президента Академии художеств А.Н. Оленина.

В 1802 г. Н.М. Карамзин выступил со статьей «О любви к Отечеству и народной гордости», предупреждая современников от чрезмерного увлечения западной культурой: «Кто сам себя не уважает, того без сомнения и другие уважать не будут… Хорошо и должно учиться; но горе человеку и народу, который будет всегдашним учеником!» [6].

Этическая проблема национального самовозрождения, поставленная Н.М. Карамзиным, требовала глубокого изучения отечественной культуры. Организовываются археологические экспедиции с целью изучения памятников зодчества.

Известный историк и археолог И. Е. Забелин, исходя из самобытности народного зодчества, обосновал археологическую теорию русского стиля [7]. «Русский стиль» он связывал лишь с внешней формой. Такая позиция и предопределила воспроизведение или стилизаторство деталей русской архитектуры XVI-XVII вв. В то же время архитектор В.О. Шервуд утверждал, что

«русский стиль» имеет более глубокие историко-культурные корни и что его следует изучать как систему закономерностей средневекового национального зодчества [8].

После пожара 1812 г. в Москве предстояло отстраивать большую часть утраченных архитектурных построек. События Отечественной войны резко отрезвили высшие сословия российского общества от неумеренного увлечения Западом. Воочию проявили себя национально-патриотические настроения и среди дворянской интеллигенции.

После блистательной победы над Наполеоном указом Государя Александра I был объявлен конкурс на проект храма в честь этого великого события. Храм Христа Спасителя был воздвигнут по проекту архитектора К. А. Тона, который сделал основной упор на использование русских и византийских художественных мотивов. Важно также то, что Храм Христа Спасителя строился на общественные пожертвования, но царская семья оплатила большую часть расходов его строительства. Налицо ярчайший пример взаимодействия власти с народом [9].

Построение этого храма-памятника примечательно еще и тем, что оно воскрешало древнюю традицию обетных храмов, известную еще с домонгольских времен. Такие храмы возводились в знак благодарности Богу за дарованную победу и в вечное поминовение погибших. Наглядным примером подобных культовых сооружений, призванных нести коммеморативную функцию, служат храмы на Красной площади: собор Покрова-на-Рву (более известный как храм Василия Блаженного), сооруженный Иваном Грозным в память о победе над Казанским ханством; собор во имя Казанской иконы Бо-жией Матери, напоминающий о подвиге русского народа в освобождении Москвы от польско-литовских захватчиков в XVII в.

В XVIII в. возводилось немало памятников в честь побед, одержанных русским народом, но это были исключительно светские памятники: обелиски, триумфальные арки, колонны, пирамиды. После войны 1812 г. появилась потребность в символе Победы всего Государства Российского. И таким символом для православного народа, конечно, является храм, основанный на русских архитектурных традициях с византийской основой.

Лучшие архитекторы своего времени являлись апологетами этого стилевого направления. Так, например, создатель проекта Исторического музея В.О. Шервуд отмечал: «Хаос понятий и мнений нашего общества крайне нуждается в правильном выяснении основ жизни, идеалов. Современные западноевропейские взгляды в этом отношении не только не могут быть приняты безусловно, но со многими из них мы должны бороться всеми силами, стараясь выдвинуть оплот в виде наших национальных культурных идей. Чтобы судить, имеет ли русское искусство в своих древних образцах великие основы, следует рассмотреть, в силах ли оно ответить мировым эстетическим законам. Изучая памятники древнего русского зодчества, с изумлением ви-

дим, что ни один архитектурный стиль не отвечает так всецело эстетическим требованиям, как русский стиль» [10].

Идейный лидер славянофилов А.С. Хомяков писал: «До сих пор, сколько ни было в мире замечательных художественных явлений, все они носили отпечаток тех народов, в которых возникли; все они были полны той жизнью, которая дала им начало и содержание. Египет и Индия, Эллада и Рим, Италия, Испания и Голландия — каждая из них дали образовательным художествам свой характер. Памятник в глазах историка-критика восстанавливает историю (разумеется, умственную, а не фактическую) исчезнувшего народа так же ясно, как и письменное свидетельство. Художник не творит собственною своей силою: духовная сила народа творит в художнике. Поэтому, очевидно, всякое художество должно быть и не может не быть народным. Оно есть цвет духа живого, восходящего до сознания. Народ, способный к художествам, не может лишиться иначе их развития, как утратив целость и здравие своей жизни» [11].

Критик В. Стасов, представитель «демократического» направления русской мысли, утверждал: «Искусство, не исходящее из корней народной жизни, если не всегда бесполезно и ничтожно, то уж, по крайней мере, всегда бессильно… Для того чтобы порождать плоды здоровые и прочные, искусство, подобно растениям, нуждается только в соках своей родной почвы» [12].

Борьба за «русский стиль» в искусстве пронизывала художественную жизнь России XIX — начала XX в. Писатели, композиторы, живописцы и архитекторы, как правило, сознательно работали именно в этом русле. Известные исследователи русского зодчества средних веков Л.В. Даль, И.Е. Забелин, А.М. Павлинов, Н.В. Султанов и В.В. Суслов своими трудами оказали большое влияние на формирование «русского стиля» конца XIX в. Так, в сотворчестве теории и практики создавался знаменитый «русский стиль» конца XIX в., памятники которого до сих пор представляют собой подлинное украшение нашей столицы: Исторический музей; Политехнический музей; здание Московской думы; ресторан «Славянский базар».

В 1870-х гг. в своем развитии поиски национального стиля завершились окончательным формированием «русского стиля», связанного с антифеодальной демократической идеологией. На поиск современного архитектурного направления во многом оказали огромное влияние идеи народнического движения, охватившего широкие слои демократически настроенной интеллигенции, особенно молодежи. Идеология народничества обусловила критику западного ретроспективизма, пробудила в художественных кругах интерес к народной культуре, крестьянскому зодчеству и русской архитектуре XVI-XVII вв.

Однако на уровне частного меценатства крупные архитектурные проекты осуществить было довольно сложно. Разработанная Виктором Гартманом, Алексеем Горностаевым и Иваном Ропетом крестьянская разновидность «русского стиля» шла как инициатива «снизу», а его «византийская линия», ярко

представленная работами К. А. Тона, развивалась при правительственной поддержке.

По мере развития капитализма международные связи России все больше расширялись, и уже на Парижской всемирной выставке 1878 г., возвеличивая и восхваляя самобытность национального искусства, были представлены столь характерные «крестьянские» черты исконно русского зодчества в оформлении торгового павильона, выполненном И. Ропетом. Постройка эта произвела настоящую международную сенсацию и способствовала официальному утверждению «русского стиля».

Русские павильоны были оригинальны, нарядны, выразительны и привлекали внимание вычурностью богатого декоративного убранства, заимствованного из крестьянского деревянного зодчества и народного прикладного искусства.

В трудах В. Стасова приводились сообщения парижской прессы: «В одном из лучших изданий, специально посвященных выставке, «L’Album de l’exposition» Глюка, с превосходными гелиогравюрами, было даже прямо сказано: «Одна из самых интересных построек улицы Наций та, что между всеми пользуется наибольшею любовью публики и всего дольше останавливает перед собою удивленных зрителей, это бесспорно — живописный фасад, выстроенный из дерева Россией»». Знаменитый художественный критик Шарль Блан писал в «Temps»: «Переходя от построек Австро-Венгрии к русским постройкам, я чувствую, что покидаю цивилизацию, уже постаревшую, и приближаюсь к народу, быть может, немного еще дикому, но могучему, сильному, полному жизненности. Их деревянное дело выказывает силу, расточительную орнаментистику, роскошь узоров» [13].

В дальнейшем государство активно поддерживало и финансировало такие ретроспективные тенденции, о чем свидетельствуют многочисленные памятники архитектуры, как храмовой, так и светской, выстроенные по государственному заказу с привлечением народных средств: храм «Спаса-на-крови» в Санкт-Петербурге; Исторический музей в Москве; памятник погибшим под Плевной.

В случае с Историческим музеем инициатива шла от московской интеллигенции, но Александр II ее лично поддержал. Символом монаршего покровительства явилось то, что первым почетным председателем музея стал цесаревич Александр Александрович — будущий император Александр III. Были и частные пожертвования, но более 90% средств в строительство здания вложило государство. С декабря 1882 г. решением Александра III музей был передан Министерству народного просвещения. Для посетителей музей открылся в июне 1883 г., сразу после коронации императора Александра III.

Подлинным триумфом «русского стиля» было царствование Александра III. Его архитектурным манифестом стал петербургский храм «Спаса-на-крови», построенный на месте трагической гибели Александра II.

Все проекты лично просматривались новым монархом, отвергнувшим немало вариантов (в том числе и представленный К.А. Тоном) и открыто заявившим, что он желает видеть церковь в «русском стиле времен московских царей XVII столетия, образцы коего встречаются в Ярославле».

Храм строился на общественные пожертвования, но царская семья оплатила почти четверть общей стоимости работ. Александр III лично следил за ходом строительства и отказывался от всех попыток сэкономить средства за счет «обеднения» здания. «Спас-на-крови» стал образцом для церковной архитектуры 1881-1894 гг., за развитием которой Александр III довольно пристально следил, и, со слов еще одного покровителя «русского стиля» К. Победоносцева, «охотно одобрял те проекты, которые воспроизводили русскую церковную старину» [14].

С целью формирования школы «национального стиля» Александр III провел реформирование архитектурного образования. Император посещал Институт гражданских инженеров в отстроенном по его приказу новом здании строительного училища и одобрительно отозвался о работах в «русском стиле», выставленных в его честь. Вскоре, благодаря профессорам Э.И. Жибе-ру, В. А. Шретеру и Д.И. Гримму, там сложилась архитектурная школа проектирования в «византийском стиле». В рамках реформирования художественно-исторического образования в 1893 г. был утвержден новый Устав Академии художеств. Знание исторических стилей считалось приоритетной задачей архитектурного образования.

Огромное влияние на становление исторических взглядов в системе архитектурного образования оказали Н.В. Султанов, И.И. Горностаев, В. А. Прохоров, А.В. Прахов, В.В. Суслов, Е.М. Соколовский и др. Выдающееся значение в организации исследований, составлении научных программ и трудов имели С.Г. Строганов, А.С. Уваров, П.С. Уварова, А.А. Бобринский, С.Д. Шереметьев, Н.В. Калачев, А.А. Половцев, великие князья Сергей Александрович Романов, Константин Константинович Романов, Николай Михайлович Романов и другие меценаты, а в развитии науки — государственное финансирование научных и реставрационных программ. До сегодняшнего дня не ослабевает интерес к историческому становлению русской архитектуры и ее различным стилевым направлениям.

В последнее время прошел целый ряд специализированных тематических выставок и научных конференций, посвященных «русскому стилю» в архитектуре Российской империи XIX в. Так, в здании Государственного исторического музея (ГИМ) прошли две научные конференции о творчестве великих зодчих «русского стиля» А.С. Каминского и В.О. Шервуда: «Образы времени в архитектуре второй половины XIX века. Архитектор А. С. Каминский (1829-1897 гг.)» в 2011 г.; «Династия Шервудов в истории и культуре России» в 2012 г., посвященная юбилею автора проекта ГИМа В. О. Шерву-

ду, которая сопровождалась выставкой произведений этого великого русского архитектора из собрания Исторического музея.

В 2004 г. в Москве прошла международная научная конференция «Архитектурное наследие Русского Зарубежья. Конец Х1Х-ХХ вв.». Совсем недавно, 30-31 октября 2012 г., в Государственном музее истории Санкт-Петербурга, в Петропавловской крепости, состоялась еще одна крупная научная конференция (наряду с одноименной выставкой) «Русский стиль. Стиль жизни и стиль искусства», на которой в числе прочих экспонатов были представлены проекты зданий, выполненные в русле разных вариантов «русского стиля» К.А. Тоном, И.П. Ропетом, В.А. Косяковым, Н.В. Васильевым, С.С. Кри-чинским. Данные конференции и выставки свидетельствуют об актуальности «русского стиля» в современном мире, когда россияне с новой силой идентифицируют себя как великий и могучий единый народ с многовековой историей и богатыми культурными традициями.

Выводы

Каждой исторической эпохе соответствует свой архитектурный стиль или направление, и выбор его обусловливают как внутриполитические, так и внешнеполитические и культурные события. Известные архитекторы, художники, писатели, философы, историки всегда придавали первостепенное значение проблеме поиска «национального стиля». Особо важным в идеологическом понимании феномена «русского стиля» в архитектуре XIX в. является тот факт, что стремление к поиску национальной идеи и единого идеологического стиля у государства и общества было обоюдным, то есть инициатива исходила не только «сверху», но именно вызревала, выкристализовы-валась «в низах», в народе. Государственные и частные инициативы находились в сложном взаимодействии, иногда помогая друг другу, иногда мешая, но в целом преследовали общую цель.

В настоящее время большой интерес к архитектурному наследию «русского стиля» XIX в., выраженный в проведении тематических выставок и конференций, научных исследований, а также в возобновлении после советского периода строительства храмов и церквей в «русско-византийском стиле», отражает стремление к возрождению национального колорита в зодчестве и свидетельствует об актуальности зримых монументальных форм величия России.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Борисова Е.А. Русская архитектура второй половины XIX в. М., 1979.

[2] Иконников A.B. Тысяча лет русской архитектуры. Архитектура и история. М., 1990.

[3] Лисовский В.Г. Национальные традиции в русской архитектуре XIX — начала XX веков. Л., 1988..; Он же. «Национальный стиль» в архитектуре России. М., 2000.

[4] Савельев Ю.Р. Искусство «историзма» в системе государственного заказа второй половины XIX — начала XX века: на примере «византийского» и «русского» стилей. Дисс. … д-ра искусствоведения. СПб., 2006.

[5] Иванов А.Ю. Необходимость Большого стиля. Красивая страна с неповторимым стилем — чем не национальная идея? // Политический класс. М., 2009. Январь. № 49. С. 15.

[6] Карамзин Н.М. О любви к Отечеству и народной гордости // Вестник Европы. 1802. Ч. 1. № 4. C. 56-59.

[7] Забелин И.Е. История города Москвы. Ч. 1. М., 1902. C. 156.

[8] Кириченко Е.И. Архитектор В.О. Шервуд и его теоретические воззрения // Архитектурное наследство. 1974. Вып. 22. С. 31.

[9] Гребениченко С.Ф., Широкорад И.И. От Бородино и до Парижа // Социально-гуманитарные знания. 2014. № 5. С. 207-208.

[10] Кириченко Е.И. Архитектор В.О. Шервуд… C. 32.

[11] Хомяков А. С. О возможности русской художественной школы // Московский литературный и ученый сборник на 1847 г. М., 1848. C. 349, 351.

[12] Стасов В.В. Собр. соч. Т. 1. СПб, 1894. С. 149.

[13] Он же. Наши итоги на всемирной выставке // Стасов В.В. Избранные сочинения. Т. 1. Живопись. Скульптура. Музыка. М., 1952. С. 231.

[14] Всеподданейший отчет Обер-прокурора святейшего Синода К. Победоносцева. По ведомству Православного исповедания за 1894 и 1895 годы. СПб., 1898. С. 6-7.

REFERENCES

[1] Borisova E.A. Russkaja arhitektura vtoroj poloviny XIX v. [Russian architecture оГ the second half оГ the XIX century]. Moscow: Nauka, 1979.

[2] Ikonnikov A.B. Tysjacha let russkoj arhitektury. Arhitektura i istorija. [A thousand years оГ Russian architecture. The architecture and history]. M.: Iskusstvo, 1990.

[3] Lisovskij V.G. Nacional’nye tradicii v russkoj arhitekture XIX — nachalaXXvekov [National tradittons in Russian architecture оГ the XIX — early XX centuries]. Leningrad, 1988; On zhe. «Nacional’nyj stil’» v arhitekture Rossii [«National style» in architecture оГ Russia]. Moscow: Sovpadenie, 2000.

[4] Savel’ev Yu.R. Iskusstvo «istorizma» v sisteme gosudarstvennogo zakaza vtoroypopo-viniXIX- nachalaXXveka: naprimere «viznriiskogo» i «russkogo» stiley. Dis. … dok. Isskustvovedeniya [Art оГ «historicism» in system оГ government order in late 19th -beginning оГ 20th century: on example оГ «Byzantine» and «Russian» styles. Dis. … оГ doctor оГ art history]. St-Petersburg, 2006.

[5] Ivanov A.Yu. Neobkhodimost’ Bol’shogo stilya. Krasivaya strana s nepovtorimim sti-lem — chem ne natsionalnaya ideya? Politicheskiy klass — [Political class]. Moscow, 2009, no. 49, p. 15.

[6] Karamzin N.M. O lyubvi k Otechestvu i narodnoi gordosti. Vestnik Evropi [Bulletin оГ Europe]. 1802, part. 1, no. 4, pp. 56-59.

[7] Zabelin I.E. IstoriyagorodaMoskvy [History оГ Moscow city]. Moscow, 1902, part 1, p. 156.

[8] Kirichenko E.I. Arhitector V.O.Sherwood i ego teoreticheskie vozzreniya. Arhitekturnoe nasledstvo [Architectural heritage]. 1974, vol. 22, p. 31.

[9] Grebenichenko S.F., Shirokorad I. I. Ot Borodino i do Parizha Social’no-gumanitarnye znanija [Socially-humanitarian knowledge], 2014, no. 5, pp. 207-208.

[10] Kirichenko E.I. Arhitector V.O. Sherwood, p. 32.

[11] Homiyakov A.S. O vozmojnosti russkoi hudojestvennoi shko/z’. Moskovskiy literaturnii I uchenii sbornik na 1847 g. [Moscow literature and scientific digest from 1847]. Мos-cow, 1848, pp. 349, 351.

[12] Stasov V.V. Sobranije sochinenij [Collected works]. St-Petersburg, 1894, vol. 1, p. 149.

[13] Stasov V.V. Nashi Itogi na vsemirnoi vistavke. Izbrannie sochineniya [Selected works]. Мoscow, 1952, vol. 1, p. 231.

[14] Vsepoddaneyshiy otchet Ober-prokurora svyateyshego Sinoda K. Pobedonostseva. Po vedomstvu Pravoslavnogo ispovedaniya za 1894 i 1895 gody [Humbly report of chief prosecutor of Holy Synod K. Pobedonostsev. On department of Orthodox confession years 1894 and 1895]. St-Petersburg, 1898, pp. 6-7.

ESTABLISHMENT AND DEVELOPMENT OF RUSSIAN REVIVAL STYLE IN RUSSIAN EMPIRE ARCHITECTURE IN 19th CENTURY

T.S. Semichevskaya

Department of Russian History Peoples’ Friendship University of Russia Miklukho-Maklay St., 10-2, Moscow, Russia, 117198

The article shows the process of the establishment and development of the so-called «Russian style» in the Russian Empire’s architecture in the 19th century, which in foreign historiography is also known as the Russian revival style. The article demonstrates the importance of choosing a perfect state policy in architecture to match with the growing mood of national honor after the glorious victory in the Patriotic War of 1812, the style that will show all the beauty and greatness of our country. The author examines the changes the style takes and the symbolic meanings that the Russian revival architecture holds within to become an object of commemoration of the national tradition, to depict the history in stone and to save it for ages. Nowadays the interest in the Russian revival style architecture is constantly increasing. It can be observed in the lately constructed churches in the «Russian-byzantine» style, in the scientific researches of this style in architecture and international conferences held in this sphere.

Key words: Russia, XIXth century, architecture, «Russian style», historicism, romanticism.

Развитие стиля модерн в русской архитектуре конца 19 — начала 20 века.

«Русский стиль» и профессиональная традиция

В статье Григория Ревзина из «Проект Россия» №3 исследуется феномен русского стиля, начиная c неоготики Баженова XVIII века и заканчивая московским постмодернизмом 1990-х. Национальная идея русской школы поиска истинной, то есть органической и целостной, архитектуры раз за разом терпит крах.

Архитектурный обозреватель

образование:
Исторический факультет МГУ

деятельность:
10 лет преподавал на кафедре истории русского искусства.

Автор более 50 научных статей по теории и истории архитектуры.

С 1996 по 2000 год — заместитель главного редактора журнала «Проект Россия».

Вел архитектурные странички в «НГ», газете «Сегодня», с 1996 года — архитектурный обозреватель «Коммерсанта».

В 2001–2009 — главный редактор журнала «Проект Классика».

В 2010-2014 годах был комиссаром Российского павильона на Венецианской архитектурной биеннале.

В настоящее время — профессор Высшей школы урбанистики при ВШЭ и партнер КБ «Стрелка».

Каких-нибудь десять лет назад понятие «русский стиль» в архитектуре было четко привязано ко времени: 1830–1917 годы. Сегодня его возрождение в реальной архитектурной практике задает иную перспективу. Стиль переосмыслен из исторического эпизода в сюжет всей русской архитектуры Нового времени. Естественно, сегодня фокусом его судьбы кажется история строительства и воссоздания Храма Христа Спасителя. Однако хотелось бы обратить внимание на другой эпизод: сталинскую послевоенную архитектуру.  

Этот период «осени патриарха» производит самое кафкианское впечатление во всей советской истории. Когда в 1947-48 гг. было принято решение вернуться к политике 30-х, то все движения государства свелись к тому, чтобы уничтожить дух относительного свободомыслия военного периода. Единственным новым сюжетом в отношениях государства и архитектуры оказывается шовинизм великой державы. И здесь мы сталкиваемся с весьма характерной ситуацией. 

Классицистичность сталинской архитектуры делала едва ли не опасным вопрос о ее русской специфике. Классическая ориентация объявлялась возрождением лучших традиций архитектуры русского ампира и классицизма, но господствующее положение — если не в реальном зодчестве, то в качестве профессионального идеала — занимала «ренессансная» концепция И.В. Жолтовского.  

Если в 30-е гг. пафос всемирности коммунистического эксперимента соответствовал «общечеловеческой значимости» источников сталинской архитектуры, то в послевоенное время ситуация резко изменилась. Мы привыкли видеть в сталинской послевоенной архитектуре наиболее полное выражение «культа личности», но реально в послевоенное время, когда выдвинулось новое поколение архитекторов, «отцы-основатели» пребывали в состоянии ожидания своего палача. 

Явилось и приличествующее случаю архитектуроведение. Процитируем М.П. Цапенко: «На новом этапе советской архитектуры формализм принимает новый облик (…). Это мы видим при ознакомлении с тем течением в советском зодчестве, которое получило наименование эстетствующего догматического формализма и связывается с именем И.В. Жолтовского (…). Подобного рода теории надлежит беспощадно разоблачать как проявление враждебной идеологии» (1). Этот донос в форме автореферата диссертации, защищенной в Академии общественных наук при ЦК ВКП(б) в 1948 году, почему-то не сработал. В 1953 г. Цапенко обнаружил истоки советского неоклассицизма в архитектуре 1910-х гг. и решил разоблачить это враждебное явление в зародыше. «Космополитизм в области архитектуры приводил к тому, что всеобщее распространение получили (…) классические формы. (…) Воскрешение их было попыткой гальванизировать образы прошлого, то есть явлением декаданса. Сторонники модернистского классицизма не замечали богатства русской национальной культуры. Подобное пренебрежительное отношение к самобытным формам русского искусства было проявлением в архитектуре платформы западничества, имевшей влияние среди некоторой части русской интеллигенции. К этой группе принадлежали такие лица, как небезызвестный Александр Веселовский, Александр Бенуа и другие» (2). 

Г.П. Гольц. Проект Горсовета и облсовета во Владимире. 1945

Формализм, западничество, недооценка сокровищ русской культуры — этого было более чем достаточно для тотального разгрома архитектурной школы. В последней цитате «отцы-основатели» сталинского неоклассицизма становятся «подельниками» разоблаченных «врагов народа»: погром школы замечательного русского филолога, «небезызвестного Александра Веселовского» — один из центральных эпизодов борьбы с космополитизмом в литературоведении, а уж оказаться в одной компании с эмигрировавшим А. Бенуа — это не то что не оценить богатства русской культуры, а просто предать Родину.  

Можно сказать, что готовился новый переворот в советской архитектуре. Место сталинского ампира должен был занять сталинский русский стиль. Кампания последовательно разворачивается в конце 40-х — начале 50-х гг. — и заканчивается ничем. Стиль не состоялся. 

Разумеется, в послевоенной архитектуре можно найти черты «обрусения». Можно указать на формы кремлевских башен в силуэте сталинских высоток или на архитектуру метро, где происходит переориентация с «классических» античных храмов на «восточно-православные» образцы. Но ни одного по-настоящему неорусского здания в сталинское время построено не было. Неорусские проекты Пантеона, проекты райкомов в стиле владимиро-суздальской архитектуры (М.Гольц) — все осталось на уровне бумажной архитектуры. Опять же, зная ситуацию в стране, мы должны поразиться этому. Почему не состоялся сталинский неорусский стиль? 

Принято считать, что сталинская архитектура не имеет никакого содержания, помимо того, которое вложил в нее «великий кормчий». Но это глупость. Концепция И. Жолтовского рождается в контексте поисков совершенной гармонии классики в духе раннего формализма — работ Цейзинга, Гильдебрандта, концепция И. Фомина — попытка прочитать «романтический классицизм» Пиранези в духе ницшеанства. Считать, что кто-либо из советских руководителей мог не то чтобы принять, а просто понять, о чем тут идет речь, — насилие над здравым смыслом. Если какой-нибудь М. Цапенко начинал что-нибудь понимать, он немедленно бил в набат: «Формализм! Космополитизм! Враги!»  

Существовала сталинская идеология и существовала идеология профессиональной архитектурной традиции. История советской архитектуры — поле диалога между ними. И несостоявшийся сталинский русский стиль — лучшее тому доказательство. Ибо если для власти за русским стилем стояла идея новой русской империи, то для профессиональной традиции русский стиль связывался с идеей глубочайшего упадка, деградации архитектурного творчества.  

В том же 1953 г., когда Цапенко разоблачал неоклассицизм, А.В. Бунин писал про «русский стиль»: «ансамбли русских городов распадались, являя собой картину глубокого художественного оскудения.(…) Попытки возродить древнерусский стиль привели к поверхностному подражанию древнерусской архитектуре» (3). Даже на настойчивое желание властей создать новый русский стиль вновь профессиональная традиция смогла ответить лишь едва заметным «обрусением» классики. 

Политическими аспектами идеологии мы можем не интересоваться. Политика — искусство повторения одного и того же на протяжении возможно более долгого времени, но власть, на разные лады повторяющая со времен Ивана Грозного идею православной империи, все же очень унылый объект для размышлений.  

В зависимости от того, чего тут больше, православного или имперского, идеология власти может отливаться либо в русские, либо в классицистические формы. Но вот ситуация, при которой национальный стиль воспринимается профессиональной традицией как символ упадка, кажется весьма необычной. 

В.И. Баженов. Праздничные строения. Фрагмент рисунка М.Ф. Казакова. XVIII в.

Попытки сконструировать русский стиль в рамках профессиональной традиции, как известно, начинаются в русской архитектуре XVIII века с В.И. Баженова. Баженов находит формы этого стиля в праздничном оформлении Ходынского поля в 1774-75 гг., потом применяет в Царицыне в 1775-85. Источником вдохновения оказывается архитектура московского Кремля (в оформлении Ходынского поля мы уже находим силуэты будущих сталинских высоток), однако она преображается в фантастическое видение. 

Всем известно, что стиль Баженова — неоготика, известно также, что в XVIII веке формы древнерусской архитектуры назывались «готическими», так что «неоготический» стиль оказывается по смыслу «неорусским». Но в этих номинациях возникает один аспект, о котором не следует забывать. Баженов попадает в Парижскую Академию в 1760 г., в период напряженного обсуждения идеи «греко-готического синтеза», начатого трактатом аббата Кордемуа и продолженного трактатом М.А. Ложье (4). Его «готика», его «неорусский стиль» рождается на пересечении этой идеи и итальянской сценографии (5).  

Древнерусская архитектура не только называется «готической»— она видится сквозь призму западного опыта.  

Вовсе не случайно основой его поисков оказывается «гиббелинская» архитектура Кремля — башни, выстроенные миланцем Пьетро Антонио Солари в 1490-е гг. и надстроенные в 1620-е Христофером Головеем в стиле поздней английской готики. Баженов не только выбирает в древнерусской архитектуре самое готическое, но и специально «готизирует» эти мотивы в духе XVIII в. «Готическое» (оно же «романтическое») — это в то время все странное, необычное, фантастическое, мистическое, именно этих эффектов добивается он в Царицыне. 

Новый этап «русского стиля» — этап эклектики XIX века — начинается весьма сходным образом. Обратимся к двум текстам: статье Н.В. Гоголя «Об архитектуре нынешнего времени» (6) и «Философическим письмам» П.Я. Чаадаева (7). Первый из них справедливо считается «манифестом» архитектуры историзма в России (8), второй принадлежит к базовым текстам «русской идеи» в русской философии. И для того, и для другого специфика «русского» вырастает из православия. Оба начинают с того, что христианство совершенно несовместимо с классикой — архитектурой языческой, «телесной», материальной. И оба в качестве иного архитектурного идеала выдвигают… готику. И логика этих текстов, и их эстетика — вновь западные, идеал архитектурной формы — вновь полет готических сводов. 

Процесс возвращения к национальной средневековой архитектуре в Европе XIX в. — общеевропейский. Однако Россия здесь демонстрирует весьма характерную специфику. В своей классической работе «Возрождение готики» К. Кларк (9) показал, что в Англии «возрождение» (revival) готики дополняется ее «выживанием» (survival) — первые неоготические здания по времени отстоят от последних готических зданий меньше, чем на десятилетие. Кларк мыслил эту ситуацию как уникальную для Англии, но сегодня ясно, что это общеевропейский процесс. «Греко-готический» синтез во Франции и Германии, «барочная готика» центрально-европейских стран — все это дожившие до неоготики остатки средневековых традиций. 

Вид московского Кремля времен Петра I. С картины Рабуса

В России последние древнерусские здания строятся еще в 1790-е гг. (например, в Суздале), т.е. даже после того, как строятся первые неоготические. Но реального пересечения «возрождения» и «выживания» русского стиля не происходит. Дело в том, что сама профессия архитектора — петровское нововведение. Древнерусские храмы строятся на всем протяжении XVIII века, однако работают над ними средневековые артельные мастера. В Европе до неоготики дожила готика, но не caputmagister средневековой артели. Готические соборы достраивали уже архитекторы Нового времени — это входило в их профессиональный опыт.  

В России сам статус архитектора как профессионала оказался связан с его отрывом от древнерусской традиции. Поэтому любое обращение к древнерусской теме носило характер взгляда извне — из европейской профессиональной традиции — на совершенно чужой материал, само прикосновение к которому опасно граничило с потерей профессионального статуса. 

Из сказанного получается, что профессиональная архитектурная традиция не несет в себе ничего русского. Нам же кажется, что ее русская специфика приходит не через профессию, а через иные сферы культуры. И эта специфика, как ни парадоксально, решительно противостоит поэтике русского стиля. Именно она заставляет рассматривать его как упадок архитектурного творчества. 

Неорусский стиль построен на принципе знака — древнерусские детали, размещенные на фасадах, «означают» принадлежность к русской традиции. Это принцип любого эклектического нео-стиля. Но в России он попадает в весьма специфический контекст — глубокого недоверия к знаку, укорененного в культурной традиции. 

Главное событие русской религиозной жизни на протяжении тысячелетия — раскол XVII века — прекрасно демонстрирует эту специфику. Речь идет о новой обрядности православия. Когда для разрешения религиозного кризиса в Грецию был послан запрос о том, как следует креститься, двое- или троеперстно, то ответ — это не представляет особого значения — был воспринят как очередное доказательство того, что греки отклонились от подлинного православия. В России, напротив, именно это и было важно. Знак связан с тем, что он означает, мистической, жесткой связью, подобно тому, как неверно произнесенное слово в архаическом заклинании отменяет значимость заклинания. Характерно, что во всей древнерусской культуре мы практически не находим развитых символических программ — символика архитектуры здесь основывается на решениях вселенских соборов первых веков христианства, а новая появляется с огромным трудом. 

В архитектурной практике Нового времени эта тяга к мистическому родству формы с тем содержанием, которое в ней заключено, проявляется в совершенно неожиданном контексте. А именно — в прочтении идеи органичности архитектуры.

Несоответствие конструкции, декорации, материала и функции в русской профессиональной традиции воспринимается как святотатство. Едва ли не самое удивительное заключается в том, что теории, утверждающие это единство, возникают не до, не после, а в самый период расцвета эклектики. 

Я.Г. Чернихов. Мемориальное сооружение. Эскиз. 1945

В 1851 г. А.К. Красовский пишет: «Соблюдение этого правила придает строению качество, известное под названием архитектурной истины. Она должна составлять главное и первенствующее условие, которому должны подчиняться все другие правила образования архитектурных форм» (10). Эти поиски истинной архитектуры, в которой ее подлинность оказывается своеобразным заместителем принципа религиозной целостности, будут сопровождать весь период эклектики. Истина будет пониматься то как научное исследование словаря форм древнерусской архитектуры (И.Е. Забелин), то как соответствие мистическим законам христианства, воплощенным в русской идее (В.О. Шервуд), но само стремление ее достичь, столь странное для эклектики, никогда не будет пропадать (11).  

Архитектурная истина необходима для того, чтобы архитектура могла устраивать жизнь, архитектура — не цель, но средство преобразования общества, а для того, чтобы переустраивать жизнь, необходимо владеть секретом ее истинного устройства.  

Все это не лозунги конструктивизма, но идеи русской архитектурной теории эпохи русского стиля середины и второй половины XIX века. Русская профессиональная архитектурная традиция разделяет общее для русской культуры мессианство. Архитектурные формы поэтому должны быть не знаками, значение которых — в нездешнем условном знаковом пространстве, но словами заклинания, магическими кристаллами, которые, будучи произнесены или созданы, должны перевернуть мир и выстроить его по всеобщим законам гармонии. 

Итак, с одной стороны, все органические связи с русской средневековой традицией рвутся самим статусом архитектора-профессионала, а с другой стороны, специфика русского менталитета требует органической подлинной архитектуры. Это определяет чудовищно противоречивый статус русского стиля в русской архитектуре. Естественно, он никак не соответствует тем требованиям, которые предъявляются к истинной архитектуре. 

Но связываясь с «русской идеей» (везде, кроме собственно профессионального сознания: в политике, философии, литературе), он становится на место этой самой истинной архитектуры. То есть имеет статус лжи, вставшей на место истины. Если иметь в виду скрытую религиозную подоплеку истинной архитектуры — статус антихриста. Именно поэтому он связывается в профессиональной традиции с идеей глубочайшего падения архитектуры. 

Все это — история идей, и кажется, что сегодня, когда и истинная архитектура, и пафос преобразования мира приказали долго жить, мы вне этих идеологических коллизий. Не тут-то было. Странным образом все это проявляется сегодня в коллизии возрождения русского стиля — скажем, в Москве. 

Казалось бы, новый «московский стиль» — это классический пример регионализма, тривиальный для постмодерна. Ничего подобного. Во главе всего стиля стоит Храм Христа Спасителя — воплощенная «русская идея», которая, с точки зрения власти, «всех нас объединяет». Это уже нечто немыслимое в ментальности постмодерна.  

Но профессиональный статус «московского стиля» еще более парадоксален. Если цитаты из классики или из модерна кажутся знаками высокой архитектурной культуры, то «московские шатры» на небоскребах воспринимаются как «халтура», «официоз», признак профессиональной нечистоплотности. Ровно по тем же причинам.  

Постмодернизм в России был воспринят как новая истинная архитектура, служение которой — благородная миссия. Обращение в русле постмодернистских идей к русскому стилю вновь воспринимается как профанация этой миссии. 

(1) М. Цапенко. «Борьба с формализмом в советской архитектуре». М, 1949. с. 23-24 

(2) Он же. «О реалистических основах советской архитектуры». Киев, 1953. с. 98 

(3) А.В. Бунин. «История градостроительного искусства». Т. 1. М, 1953. с. 480 

(4) См. R.D. Middleton. «The abbey de Cordemay and the Greeco-Gothic ideal: a prelude to Romantic Classicism». Journal of the Warburg Courtauld Institute, XXV. с. 278-320 

(5) См. И.В. Рязанцев. «Об истоках псевдоготики В.И. Баженова». В сб: Россия-Европа. Из истории русско-европейских художественных связей XVIII — начала XX века. М, 1995 

(6) Н.В. Гоголь. «Об архитектуре нынешнего времени». Полное собрание сочинений, т. VIII. М, 1954 

(7) П.Я. Чаадаев. «Четвертое философическое письмо» (вариант). Сочинения и письма П.Я. Чаадаева, т. II. М, 1914 

(8) См. Е.И. Кириченко. «Архитектурные теории XIX века в России». М, 1986. с. 51-63 

(9) К. Clark. «The Gothic Revival». Harmondsworth, 1962 

(10) А.К. Красовский. «Гражданская архитектура». СПб, 1851. с.13 

(11) См. Е.И. Кириченко. Цит. соч. 

Неорусский стиль — Архитектурные стили — Дизайн и архитектура растут здесь

Про неорусский стиль говорят, что он является неотделимой частью своего предшественника, псевдорусского стиля. Однако некоторые историки до сих пор утверждают, что это стиль, обладающий собственной неповторимой уникальностью. Разберемся, из чего же именно состоит неорусский стиль.

Зарождение неорусского стиля

Неорусский является предшественником модерна, утверждают многие. Он появился в начале 20 века, придя на замену (или как продолжение) псевдорусскому стилю. В то время в архитектуре продолжались поиски русского национального стиля. И, казалось бы, псевдорусский стиль помог в формировании собственной уникальности, но развитие продолжалось. 

Еще в середине 19 века, когда только начинал развиваться псевдорусский стиль, официальные лица измеряли церкви, собирали народную утварь, произведения из стекла, глины, зарисовывали рукописные заставки, деревянную резьбу. Такие действия давали уникальный материал для близкого и тщательного изучения русского стиля.

Русский стиль, идя по пути эклектизма, начал выделяться некоторыми особенностями, которые были свойственны всему направлению. К их числу можно отнести пристрастие к богатой и дробной декорации, которая воспроизводила мотивы русского зодчества 16 и 17 веков. Кроме того, велись разработки приемов формированию пространства, основанные на использовании принципа свободной планировки. Подобный принцип был найден в “палатных” и “хоромных“ сооружениях древнерусских мастеров. 

Уже на рубеже 19 и 20 веков в развитии национально-романтического направления были замечены довольно большие изменения, которые в некоторой степениотвечали за переход от эклектики к модерну в архитектуре. Суть этих изменений заключается в отмене культа детали и принятие обобщенной трактовки форм в архитектуре, а это должно было превратиться в основной источник их художественной выразительности. Таким образом, сменился круг исторических прототипов, приемлемых в архитектуре. Так, вместо увлечения декоративными приемами школы древнерусского зодчества пришел более глубокий интерес к зодчеству Владимиро-Суздальской земли, древних Пскова и Новгорода, Севера России. 

Сторонники национального романтизма создали себе новые критерии в эстетике. Поэтому их внимание было обращено в былинную широту, сказочную одухотворенность. Для архитекторов это было, словно, преломление через своеобразное построение формы в целом, а этоприводило к созданию зрительных образов, схожих с зодчеством прошлых эпох, порой весьма отдаленных. 

Разработка приемов в архитектуре, отвечавших вышеперечисленным изменениям, была неразрывно связана с творчеством Васнецова, Поленова, Билибина и других. 

Именно под влиянием творчества живописцев появилось стремление к усилению чувственного начала в архитектуре. 

Новый вид национального стиля назвали неорусским. 

Неорусский стиль появился в Абрамцевском художественном кружке, куда входили знаменитыехудожники того времени. Его деятельность была тесно связана с театром, так что неудивительно, что большая часть его членов трудились над декорациями. К примеру, Васнецов сотворил для постановки «Снегурочки», по Островскому, зарисовки палат, которые в последствие отражали неорусский интерьер. Отправной точкойстал макет дворца Алексея Романовав Подмосковье, который сохранился еще со времен Екатерины.

Опорой для палат служилибольшие колонны, которые напоминали колонны, использованные в древнихсеверных храмах. Синие полотки ярко украшалиобразамиживотных, неба, растений. Перила из дерева, рамки, обрамляющие окна и зеркала, украшали резьбой. 

Интерьер в неорусском стиле

В интерьере, который опирается на неорусский стиль, архитекторам и другим мастерами давали простор для фантазии, таким образом, воплощая собственное представление древнерусском искусстве. 

Для родоначальника стиля модерн характерны элементы мозаики, двускатнаякрыша, завершения в форме терема, скульптуры различных героев из сказок.

Что касается люстры, то онистали использоватьсятолько в 18 веке. Поэтомунет основных предметов для освещения, которые могли бы быть использованы в качестве примера. Главным для освещения в помещении- это мотив свечи. В подобных случаях обычно применяли методрусской ковки. Другой вариант: искусный канделябр, который сделан под русских фольклорных птиц. Дляукрашения для светильников использовалисьмедные пластины.

По принципамтого времени, красоту традиционных русских изб можно было увидеть не только в соотношениичастей в архитектуре, но также в их уникальной разновидности.

Еще одной важной деталью того времени стал резной наличник. В то время его применяли как элемент декора фасада, а также в качестве внутреннего элемента декора, обрамляющего зеркала или окна. Он имел боковые колонки и завершение в теремка. 

Древнерусская мебель была каркасная и конструктивная. Ее размещали вдоль стен, высвобождая, таким образом, большую часть пространства. Русской мебели былаприсущадельность. В неорусском стиле объединялись небольшой стол, диван и кресло. Но обычно вместо дивана использовалимассивные скамьи.

Стулья в то время отличались простой формой, некой скульптурностью и массивностью. Столы были устойчивыми и большими. 

Для оформления также использовалась узорчатая фурнитура, которая напоминает резьбу из дерева. Для того, чтобы сделать накладки и прочуюфурнитуру применяли разнообразные металлы, железные и бронзовые сплавы.

Особый акцент в неорусской мебели делали на лавки, поскольку в традиционной избе они были одними из основных предметов. Хотьскамья кажется простым и незатейливым предметом, живописцы из Абрамцевского художественного кружка создалилавки, которые по своему изяществу и мастерству не уступали барочным креслам.

В неорусском декорировании обязательным предметом был сундук.При этом активно использовались резные предметы с росписью. Раньше сундуки и шкатулки, для надежности, скрепляли полосами из железа. Однако в 20-ом веке эти предметы утратили свою функциональность. Тем не менее, железные полосы продолжали использовать, поскольку они помогали сделать сундук более старым. 

Неорусскому стилю были присущигромоздкие шкафы. Популярностью пользуются шкафы, традиционные для времен Петра I. Их обычно декорировали резьбой. 

Модерн в неорусском стиле

Модерн стал важной вехой в развитии архитектуры 20 века. Модерн повернул архитектуру в поиск новых форм, после длительного господства эклектики.  Для него характерно слияние всех видов изобразительного искусства для создания ансамбля, завершенной эстетической среды, в которой все, начиная от общих очертаний здания, заканчивая рисунком решетки и мебелью, должно следовать одному стилю. Модерн в архитектуре проявился в своеобразной текучести форм, любви к орнаменту, пастельной сдержанности колорита.

Неорусский стиль является первым и самым ранним проявлением модерна. Во многих странах модерн зародился во время переосмысления традиции средневековья. Элементы модерна начали проявляться еще в 19 веке в псевдорусском стиле, когда соединялись русское зодчество и элементы византийской культуры. 

Как оформить свой дом в неорусском стиле

Прежде всего, следуя данному стилю, придется полностью отказаться от стандартных форм фасадов. Тогда использовали более массивные и увесистые фасады. При выполнении отделки, просчитывалась каждая деталь, так как зачастую она состояла из множества различных элементов.

Также особенностью неорусскогоявляется оформление стен и потолка особым византийским орнаментом. Таким образом, можно придать помещению атмосферу некой неповторимости эпохи Византийской империи. Нижнюю часть стен можно отделать деревянными панелями или досками. Однако можно применять и искусственные материалы, но, стоит учесть, что они должны имитировать дерево.

В то время древесина былашироко распространена, значит, при оформлении современной комнаты в неорусском стиле нужно использовать как можно больше предметов из дерева (столы, стулья, украшения, шкафы, окна, двери и прочее). Кроме того, пол советуют покрывать паркетной доской, ламинатом или другими искусственными материалами, имитирующими цвет древесины.

Тщательныйвыбор мебели в квартиру или дом– главный шаг на пути создания интерьера в настоящем неорусском стиле. Суда прекрасно впишется кованое декорирование мебели. Шкафы, стулья, полки, люстры, столы с элементами грубой ковки будут смотреться как раз кстати. Стоит отметить, что мебель должна, при этом, выглядеть солидно и дорого. Для интерьера можно соорудить арки и поставить скульптуры. Скульптуры могут изображать мужчин и женщин прошлых веков, а также греческих богов. 

Архитектура русского возрождения – HiSoUR История культуры

Стиль русского возрождения – это общий термин для ряда разных движений в русской архитектуре (псевдорусский стиль, неорусский стиль, русско-византийский стиль) которая возникла во второй четверти XIX века и была эклектичной комбинацией доероперовской русской архитектуры и элементов византийской архитектуры.

Стиль русского возрождения возник в рамках возобновления интереса к национальной архитектуре, которая сложилась в Европе в XIX веке, и это интерпретация и стилизация русского архитектурного наследия. Иногда стиль русского Возрождения часто ошибочно называют русской или древнерусской архитектурой, но большинство архитекторов возрождения не воспроизводили непосредственно прежнюю архитектурную традицию. Будучи вместо этого искусной стилизацией, стиль русского возрождения последовательно сочетался с другими, международными стилями, от архитектурного романтизма первой половины XIX века до современного стиля.

терминология
Термины, обозначающие направление в русской архитектуре второй половины девятнадцатого и начала двадцатого веков, связанные с поиском оригинального национального стиля, все еще неточны, и отдельные явления, которые существовали в рамках этого направления, не дифференцируются.

Появившись в начале XIX века, название «русско-византийский стиль», которое часто сокращалось современниками до «византийского стиля», обозначало такие разные образцы национально-ориентированной архитектуры, как «архитектура тонов» (по К. А. Тон) которая не имеет ничего общего с византийскими прототипами и, например, сооружениями, имитирующими образцы кавказской и балканской архитектуры. Термин «русский стиль», появившийся во второй половине XIX века, объединил еще более разнообразные явления – от небольших дворовых загородных зданий 1830-х годов в стиле «Пейзан», идеализируя образ жизни крестьянства, массивного деревянного парка здания и выставочные павильоны 1870-х годов, а также крупные общественные здания 1880-х годов.

В начале двадцатого века совокупность явлений в архитектуре XIX века, связанная с поиском российской национальной идентичности, называлась «псевдорусским стилем» (термин В. Я. Курбатов) – в контрастирует с «неорусским стилем». Наряду с определением «псевдорусский», уже имеющим оценочный характер, название с еще более отрицательным оттенком – «ложный русский стиль» стало использоваться для обозначения тех же явлений.

Вопрос о генезисе «неорусского стиля» (другое имя – Новорусский) спорен. Е. И. Кириченко, А. В. Иконников и ряд других авторов считают нео-русский стиль «направлением», «опцией» или «национально-романтической ветвью» современности. По мнению Д. В. Сарабянова, нео-русский стиль существовал как вариант в современности, хотя он и пытался добиться независимости. М. В. Нащокина и Е. А. Борисова считают, что нео-русский стиль и современность не могут быть идентифицированы. Е. И. Кириченко отличает неорусский стиль, как направление современности и русский стиль, как одно из архитектурных направлений эклектики, на уровне различий между интерпретацией архитекторами образцов отечественной архитектуры и методами используемые ими формы:

Стилирование характерно для современности в отличие от эклектики, для которой характерна стилизация. Стилистика основана на визуально аутентичном (реалистичном) воссоздании наследия прошлого. … обеспечивает возможность использования любой формы архитектуры прошлого в любой комбинации. В стилизации отношение к образцу отличается. Художники интересуются общим, характером взаимосвязи элементов и форм, целого, а не деталей, в частности. Сохраняются общие характеристики и узнаваемость образца. Однако сами образцы при их восстановлении преобразуются в соответствии с новыми вкусами. Это делается без какого-либо стремления к исторической достоверности и точности воспроизведения источников.

Д. В. Сарабянов считает, что исследователи архитектуры справедливо разделяют русский и нео-русский стили: «Действительно, граница между ними – это линия, разделяющая эклектику и современность».

Особенности стиля

Русско-византийский стиль
Одной из первых тенденций, возникших в рамках псевдорусского стиля, был «русско-византийский стиль», возникший в 1830-х годах в архитектуре церквей. Первым примером зданий в этом стиле является Православная церковь Александра Невского в Потсдаме, спроектированная Василием Стасовым. Освящение храма произошло в сентябре 1829 года.

Развитию этого направления способствовала очень широкая государственная поддержка, поскольку российско-византийский стиль воплотил идею официального православия о преемственности между Византией и Россией. Для русско-византийской архитектуры характерно заимствование ряда композиционных методов и мотивов византийской архитектуры, наиболее ярко воплощенных в «образцовых проектах» церквей Константина Тона в 1840-х годах. Собор Христа Спасителя, Большой Кремлевский дворец и Оружейная палата в Москве, а также соборы в Свеаборге, Елец (Вознесенский собор), Томск, Ростов-на-Дону и Красноярск были построены в тоне.

Имитация древнерусской архитектуры
Для другого направления псевдорусского стиля, возникшего под влиянием романтизма и славянофильства, типичны здания с произвольной интерпретацией мотивов древнерусской архитектуры. Михаил Российский, один из первых российских архитекторов, обратившихся к историческим слоям, сказал:

Культурный фон
Как и романтические пробуждения Западной Европы, российское возрождение было осознано научным интересом к историческим памятникам нации. Историзм резонировал с популярным национализмом и панславизмом того периода. Первым иллюстрированным рассказом о русской архитектуре был проект графа Анатолия Демидова и французского рисовальщика Андре Дюранда, запись их 1839-го тура по России была опубликована в Париже в 1845 году, как «Альбом du voyage pittoresque et archaéologique en Russie». Литографии Дюрана предают чужой чувствительности к кажущейся инаковости русской архитектуры, проявляя некоторые странно искаженные черты, и хотя они в целом довольно точные представления, фолианты, которые он произвел, относятся к жанру литературной литературы, а не к историческому исследованию. Попытка разглядеть хронологию и развитие российского строительства начинается всерьез с Иваном Снегиревым и «Русской звездой» А. А. Мартынова в память о церквяньяго и гражанском зодчестве (Москва, 1851). Государство проявило интерес к этой работе, спонсировав серию фолиантов, опубликованных в «Древности российскаго государства» (Москва 1849-1853, 6 т.), Изображающих предметы старины и декоративные произведения искусства. К этому времени Московское археологическое общество провело исследование по этому вопросу, формализовав его как область обучения. С 1869 по 1915 год был организован ряд трехгодичных конференций, в которые были включены исследования архитектуры Киевской Руси и ранних московских периодов. Возможно, самым значительным достижением Общества стало опубликование «Комиссии по сокранению древних воспоминаний» в 6 томах между 1907 и 1915 годами. Также Санкт-Петербургская академия изобразительных искусств заказала исследование В. В. Суслова в виде двух его многотомных работ «Panyatniki drevnyago» (1895-1901, 7 т.) и «Памятники древнего русскоязычного искусства» (1908-1912, 4 т.). С применением позитивистских исторических принципов хронология русской архитектуры была прочно установлена ​​к моменту публикации этого окончательного 6-томного обзора русского искусства «История русского искусства» (1909-1917) под редакцией Игоря Грабаря, появление финального однако объем революции был прерван революцией.

развитие

1825-1850
Первый сохранившийся пример византийского возрождения в русской архитектуре и первый пример, когда-либо построенный, стоит в Потсдаме, Германия, пятиглавой Мемориальной церкви Александра Невского неоклассициста Василия Стасова (строителя неоклассического Троицкого собора в Санкт-Петербурге, отца критика Владимира Стасов). В следующем году, в 1827 году, Стасов завершил строительство более пятикупольной церкви Десятинной церкви в Киеве.

Русско-византийская идея была перенесена Константином Тхоном с твердым одобрением Николая I. Стиль Тона воплотил идею преемственности между Византией и Россией, идеально подходящую идеологии Николая I. Русско-византийская архитектура характеризуется смешиванием композиционных методов и сводчатые своды византийской архитектуры с древнерусскими внешними орнаментами, и были ярко реализованы в «образцовых проектах» Тона. В 1838 году Николай I «указал на книгу« Тина »модельных конструкций для всех архитекторов; в 1841 и 1844 гг.

Здания, спроектированные Тхоном или основанные на проектах Тона, были Храм Христа Спасителя, Большой Кремлевский дворец и Оружейная палата в Москве, а также соборы в Свеаборге, Ельце, Томске, Ростове-на-Дону и Красноярске.

Официальное исполнение византийской архитектуры было, по сути, очень ограниченным: оно касалось только нового строительства церкви и, в меньшей степени, королевских дворцов. Частное и общественное строительство осуществлялось независимо. В собственных общественных зданиях Тхона, таких как псевдо-ренессансный Николаевский терминал, не было никаких византийских черт. Более пристальный взгляд на церкви, построенные в царствование Николая, показывает много первоклассных неоклассических зданий, таких как Елоховский собор в Москве (1837-1845) Евграфа Тюрина. Официальное византийское искусство не было абсолютным в царствование Николая; в наши дни этого мало, так как византийские церкви, объявленные «бесполезными» большевиками, были снесены в советское время.

1850-е годы
Еще одно направление стиля русского возрождения – реакция на официальное искусство Тон, под влиянием романтизма, славянофильства и детальных исследований народной архитектуры. Предшественником этой тенденции в церковном дизайне был Алексей Горностаев (в более поздние годы, 1848-1862), отличающийся тем, что изобретал северо-российский тентовый кровельный мотив, дополненный структурой романского и ренессансного хранилищ. Ранним достоянием в гражданской архитектуре является деревянный Погодинский коттедж в Девичном поле, Москва, Николай Никитин (1856).

Пост-1861
Реформа эмансипации 1861 года и последующие реформы Александра II подтолкнули либеральную элиту к изучению корней национальной культуры. Первым результатом этих исследований в архитектуре было рождение «народного» или псевдорусского стиля, примером которого являются работы Ивана Ропета (Терем в Абрамцево, 1873) и Виктор Хартманн (Мамонтовская типография, 1872). Эти художники в союзе с народническим движением идеализировали крестьянскую жизнь и создали свое собственное видение «народной» архитектуры. Другим фактором был отказ от западной эклектики, которая доминировала в гражданском строительстве 1850-х – 1860-х гг., Реакция против «декадентского Запада», впервые созданная влиятельным критиком Владимиром Стасовым.

Иван Забелин, теоретик движения, заявил, что «русская хорома, выросшая из крестьянских бревенчатых домиков, сохранила дух прекрасного беспорядка … Красота здания не в его пропорциях, а, наоборот, в разнице и независимость его частей »(« русские хоромы, выросшие органические из крестьянских клетей, естественно, сохраняли в своем составе облик красивого беспорядка … »По понятиям древности первая красота здания условная не в соответствии, а напротив в их своеобразии, их разновидности и самостоятельности “). В результате «ропетовщина», как враги Ропе, заклеймила его стиль, сосредоточилась на том, чтобы собрать яркие, но не соответствующие кусочки народной архитектуры, особенно высокие крыши, бочонки и деревянные узоры. Древесина была предпочтительным материалом, поскольку многие фантазии не могли быть физически построены в кирпичной кладке. Это было хорошо и плохо для «допетовщина». Плохо, потому что деревянные конструкции, особенно нестандартные, не были масштабируемыми и имели очень короткий срок службы. До сих пор осталось очень мало. Хорошо, потому что скорость строительства и неортодоксальные взгляды были идеальным выбором для выставочных павильонов, стендов коронации и подобных краткосрочных проектов. Тенденция продолжалась до 20-го века (Федор Шехтель) и 1920-е годы (Илья Голосов).

В течение короткого времени в 1880-х годах менее радикальная версия псевдорусского стиля, основанная на копировании кирпичной архитектуры XVII века, почти преуспела в качестве нового официального искусства. Эти здания, как правило, были построены, как правило, из кирпича или белого камня, с применением современных технологий строительства они стали обильно украшаться традициями русской народной архитектуры. Характерные архитектурные элементы этого времени, такие как «пузатые» колонны, низкие арочные потолки, узкие оконные петли, палаточные крыши, фрески с цветочными узорами, использование разноцветных плит и массивная ковка, проявляются как во внешнем, так и в во внутренней отделке этих сооружений. Типичным примером является Исторический музей (1875-81, архитектор Владимир Шервуд), который завершил ансамбль Красной площади.

В конце XIX века
В начале 1870-х годов популистские идеи, возникшие в художественных кругах, усилили интерес к народной культуре, крестьянской архитектуре и русской архитектуре XVI – XVII веков. Одним из самых ярких зданий псевдорусского стиля 1870-х годов был Терем Ивана Ропета в Абрамцеве под Москвой (1873) и Мамонтовская типография (1872) в Москве, построенная Виктором Хартманом. Это направление, активно пропагандируемое известным искусствоведом Владимиром Стасовым, впервые распространилось на архитектуру деревянных выставочных павильонов и небольших домов, а затем в монументальной каменной архитектуре. К началу 1880-х годов «ропетовщина» была заменена новым официальным направлением псевдорусского стиля, почти буквально копируя декоративные мотивы русской архитектуры XVII века. В рамках этого направления здания, построенные, как правило, из кирпича или белого камня, стали богато украшаться традициями русской народной архитектуры. Эта архитектура характеризуется «пузатыми» колоннами, низкими сводчатыми потолками, узкими оконными лазелями, террамообразными крышами, фресками с цветочными орнаментами, использованием разноцветных плит и массивной ковки. В рамках этого направления Верхние торговые ряды (ныне здание ГУМ, 1890-1893 гг., Архитектор Александр Померанцев), здание Исторического музея (1875-1881, архитектор Владимир Шервуд) завершили ансамбль Красной площади в Москве , и саввинская усадьба архитектора Ивана Кузнецова. Согласно эскизам художника В.М. Васнецова в парке Абрамцево в 1883 году в 1899-1900 годах была построена «Хут на куриных ножках» – дом И. Е. Цветкова на Пречистенской набережной Москвы-реки (д. 29), Третьяковская галерея в Лаврушинском переулке, дом его собственного художника в 3-м Троицком переулке Москвы.

В начале 20-го века
В начале 20-го века развивается «нео-русский стиль» (среди архитекторов архитектуры нет консенсуса относительно того, следует ли выделить эту ветвь псевдорусского стиля как независимую). В поисках монументальной простоты архитекторы обратились к древним памятникам Новгорода и Пскова и к традициям архитектуры Русского Севера. На конструкциях этого направления иногда появляется отпечаток стилизации в духе северного модерна. В Санкт-Петербурге «нео-русский стиль» нашел свое применение в основном в церковных зданиях Владимира Александровича Покровского, Степана Кричинского, Андрея Петровича Аплаксина, Германа Гримма, хотя в том же стиле были построены некоторые жилые дома (типичный пример дом Купермана, построенный архитектором А. Л. Лишневским на ул. Плуталовой).

Согласно эскизу С. В. Малютина в 1903 году, был оформлен фасад Русского музея Старины в Смоленске. Часто Малютин соответствовал стилю украшения интерьера мебелью с резьбой и картинами (дом Перцовой в Москве).

Любопытным примером неорусского стиля (с особенностями современности) является церковь Спасителя святого лица в Клязьме, построенная в честь 300-летия Романовых архитектором В. И. Мотылевым по рисунку С. И. Вашкова (1879-1914) – ученик Васнецова, в 1913-1916 годах.

Петербургская архитектура в стиле отмечена работой архитектора А. А. Бернардацци – жилого дома П.К. Кольцова (1909-1910) на углу Английского проспекта и улицы офицера (ныне улица Декабристова), которую в народе называли « Сказочный дом “(уничтожен во Второй мировой войне).

Широко известны российские павильоны, разработанные Шехтелем на международной выставке в Глазго в 1901 году (на английском языке). Он также проектировал фасад Ярославской станции в Москве.

Историки архитектуры высказали мнение, что нео-русский стиль ближе к современности, чем к историзму, и это отличается от «псевдорусского стиля» в его традиционном смысле.

1898-1917
На рубеже веков Русская Православная Церковь испытала новое направление; строительство необычно крупных соборов в рабочих пригородах крупных городов. Некоторые, такие как Дорогомиловский Вознесенский Собор (1898-1910), рассчитанный на 10 000 верующих, были начаты в тихих окраинах страны, которые увеличивались в населении к моменту завершения. Христианские теоретики объясняют выбор таких отдаленных мест с желанием расширить досягаемость Церкви до рабочего класса и только рабочего класса в то время, когда более богатые классы отступили от него. Византийская архитектура была естественным выбором для этих проектов. Это было четкое изложение национальных корней, против современных европейских ересей. Это было также намного дешевле, чем великие неоклассические соборы, как по первоначальным затратам, так и по последующему техобслуживанию. Самые крупные примеры этого типа были завершены после русской революции 1905 года:

Дорогомиловский собор, Москва, 1898-1910 гг.
Богоматерь Иверского собора в Николо-Первервинском монастырском соборе, Перверва (ныне Москва) 1904-1908 гг.
Кронштадтский военно-морской собор, 1908-1913

1905-1917
Колокольня Рогожского кладбища Федора Горностаева, 1908-1913 гг.
Балаковская церковь Федора Шехтеля, 1909-1912 гг.
Императорский вокзал в городе Пушкин, 1912 г.
Свято-Николаевская церковь Белорусской Заставы в Москве, 1914-1921 гг.

Стиль модерн в России

Витебский вокзал в Петербурге — один из первых общественных зданий в стиле модерн. 1904 г.  Архитектор академика архитектуры С. Бржозовский при участии гражданского инженера С. Минаша.

Период моды на модерн в архитектуре России приходится на конец 19 – начало 20 вв. Русский модерн – стиль, который получил свое развитие благодаря появлению нового класса – буржуазии, представители которого были людьми образованными, хотя и не имели аристократического прошлого. Исследователи отмечают, что русский модерн в архитектуре представлял собой художественное направление, соответствовавшего западноевропейским версиям этого стиля, но отличавшегося своими особенностями. В декоре построек появились характерные для стиля асимметричные живописные композиции с преобладанием растительных мотивов, многоцветные мозаичные панно на сюжеты народных былин, созданных по эскизам русских художников.

Абрамцевский кружок — объединение русских деятелей искусств и ученых. Действовал в усадьбе предпринимателя и мецената С. И. Мамонтова — в Абрамцево– в 1870—1890-х гг

Русский модерн – стиль, в котором можно различить разные направления. Одно из них связано с «Абрамцевским кружком». Деятельность кружка дало начало развитию национального варианта стиля модерн. в архитектуре. Нередко архитекторы из этого сообщества обращались к историческому наследию русских мастеров, гипертрофируя национальные формы древнерусского зодчества.

Загородный дом в стиле модерн с русскими мотивами. Иллюстрация в книге «Мотивы русской архитектуры». Год издания: 1874-1879. редакция А. Рейнбота. С.-Петербург

Одним из образцов этого направления стала церковь Спаса Нерукотворного по проекту В. Васнецова (Виктор Михайлович Васнецов. 1848-1926гг.), В. Поленова (Василий Дмитриевич Поленов. 1844 – 1927 гг.), А. Мамонтова (Анатолий Иванович Мамонтов. 1839–1905гг.) В основе проекта был храм Спаса Нередицы, построенный в конце 12 в. около Новгорода, стилизованный авторами в духе модерна, которые объединили кубический объем здания с плавными линиями купола, добавили скошенные контрфорсы, подчеркнули гладкость стен немногими украшениями.

Церковь Спаса Нерукотворного. Авторы:   В. Васнецов, В. Поленов, А. Мамонтов. 1881—1882 гг.

Зодчие, строившие в стиле русского модерна, нередко за образцы брали такие сооружения, как московский собор Василия Блаженного, ярославские храмы 17 века, украшенные изразцами. В композицию фасадов включались мозаика, изразцы, майоликовые панно, витражи. В современном строительстве продолжают использовать национальные мотивы, опираясь на традиции русского модерна.

Примером русского модерна может послужить  беседка на дачном участке.

Другое течение модерна в архитектуре России опиралось на приемы стилизации методов из разных течений европейского модерна. Случалось также, что русские мастера следовали одному из принятых европейских канонов модерна, перенимая опыт зодчих той или иной страны. Модерн в исполнении русских мастеров характеризовался причудливой орнаментацией, как, например, Казанский вокзал в Москве архитектора А. Щусева (Алексей Викторович Щусев — русский и советский архитектор. 1873- 1949 гг.) Это асимметричное, словно собранное из разных объемов сооружение, вытянуто вдоль площади. Композиция завершается копией башни Сюмбеки в Казани.

Казанский вокзал в Москве. Архитектор А. Щусев. 1913- 1926 гг.

Одним из образцов стиля модерна в России является дом Перцова в Москве (архитекторы С. Малютин (Малютин Сергей Васильевич — российский художник, архитектор. 1859 – 1937 гг.), и Н. Жуков (Николай Константинович Жуков — российский, советский архитектор. 1874 – 1946 гг.)) В основание здания встроены башни с шатровыми навершиями. Стены украшены мозаичными панно, наличники окон островерхие.

Доходный дом Перцова в Москве. Архитекторы С. Малютин и Н. Жуков. 1905-1907 гг.

Гостиница «Метрополь» в стиле модерн создана по проекту В.Ф. Валькота (Вильям Францевич Валькот — британский архитектор и художник, один из основоположников стиля модерна в России. 1874 — 1943 гг.) в стиле европейского модерна. Гостиница представляла собой здание с пластичными фасадами и полукружиями, декорированными майоликой (художники А.Я. Головин, М.А. Врубель). Сложную композицию составили башенки, трубы и беседки на крыше. Стены украшены цветными горизонтальными полосами.

Гостиница «Метрополь». Архитектор В. Валькот. 1899-1903 гг.

Русский модерн – стиль, примером которого являются промышленные здания (типография Левинсона архитектора Ф. Шехтеля в Москве), железнодорожные вокзалы (Ярославский вокзал – архитектор Ф. Шехтель, Казанский вокзал― архитектор А. Щусев в Москве), религиозные строения (мечеть в Петербурге архитектора Ф. Васильева, церковь в Абрамцево – архитектор В. Васнецов, собор Марфо-Мариинской обители в Москве – архитектор А. Щусев), доходные дома. Стилистический диапазон модерна в архитектуре России широк и проявлялся в различных направлениях, сочетающих тенденции нового стиля не только с национальными традициями в зодчестве, но и с классикой. К примеру, в фасаде Витебского вокзала колонны дорического ордера соединяются с растительным орнаментом и открытыми металлическими конструкциями. Смешение стилей, среди которых можно различить элементы модерна, являющихся объединяющим началом, можно увидеть в зданиях магазинов торгового дома братьев Елисеевых в Москве и Петербурге, созданных зодчим Г. Барановским (Гавриила Васильевич Барановский — архитектор, инженер, искусствовед. 1860 – 1920 гг.) Характерная для здания такого типа ассиметричность отражает идею «движения изнутри наружу», свойственную модерну.

Магазин братьев Елисеевых на Невском проспекте а Санкт-Петербурге. Архитектор Г. Барановский 1902—1903 гг.

Архитектура в стиле модерн в России долгое время оценивалась критиками негативно, считалось упадочнической, теряющей чувство меры во внешнем оформлении зданий, безвкусии, что, по их мнению, создало неблагоприятное впечатление от этого стиля. Был и другой взгляд, который изложила в своей книге «Русская архитектура 1830—1910-х годов» (М., 1982 г.) Е. Кириченко (Евгения Ивановна Кириченко — историк архитектуры род. 5 января 1931 г.). Исследователь обозначила конец 19-начало 20 веков как переломный момент формообразования в архитектуре благодаря появлению нового стиля. Другие исследователи отмечали, что модерн связан с символическими образами, связывающими самые разные виды искусства через декор. Сторонники российского модерна считают, что стиль модерн в России был проникнут утонченной эстетикой, символизмом, которые переплелись со вкусами и запросами представителей класса буржуазии.

Автор текста: М. Костин

Уникальная и недооцененная русская архитектура

Находясь между Востоком и Западом, русская архитектура пропитана историей и православным христианством, породив совершенно уникальный, но совершенно недооцененный архитектурный стиль.

В разных городах России используются разные аспекты русской архитектуры, от традиционных стилей до современных подходов. Мы кратко рассмотрим, что делает архитектуру «русской», и несколько примеров, в которых традиция сочетается с современностью.

Особенности традиционной русской архитектуры

От характерных куполов до ярко раскрашенных структур и наклонных крыш — русская архитектура представляет собой отчетливое сочетание богатства и практичности, отражающее сложную историю благородных излишеств, советского угнетения и сурового, а иногда и негостеприимного пейзажа региона.

Хотя различные цари и императоры пропагандировали русскую архитектуру на протяжении веков, именно Екатерина Великая и ее сын Павел I превратили русскую архитектуру из относительно малоизвестного стиля строительства в европейскую классику, побудив крестьян со всей России переехать в город. и дать толчок шагу России в современный мир.

Византийское происхождение

Являясь одним из наследников Византийской империи в средние века, византийская архитектура и культура влияли на традиционную русскую архитектуру, по крайней мере, с раннего московского периода российской истории. Русская архитектура отражает многие из ее византийских корней, особенно в ее луковичных куполах (которые, как предполагается, вызывают идею пламени свечи) и ярких цветах.

Соборы Василия Блаженного и Храм Христа Спасителя (оба находятся в Москве) являются прекрасными примерами византийских корней русской архитектуры.

Натуральное дерево

Использование натурального сибирского дерева является популярной архитектурной особенностью России, учитывая обширные леса страны из прочной древесины, которая естественным образом адаптировалась к суровому климату России. Это делает его идеальным в качестве атмосферостойкого материала для церквей, домов и городских стен, а российские каменщики рано учатся вырезать и красить свою древесину для получения более визуально потрясающего вида.

Однако некоторые исследователи утверждают, что дерево стало популярным материалом в русской архитектуре из-за постоянной угрозы монгольского нашествия.Камень и металл часто использовались при строительстве оружия и укреплений, а более хрупкая древесина использовалась для строительства домов и церквей.

Дерево, вероятно, было самым популярным строительным материалом в традиционной русской архитектуре. Строительство на огромных территориях, окруженных лесами, было лучшим выбором для домов, церквей и городских стен. Материал часто вырезался в различных формах и окрашивался, чтобы добавить декоративные элементы к зданиям.

Использование кирпича

К 19 ^– годам кирпичное производство стало основной отраслью в Императорской России, и русская архитектура постепенно включала его в свой стиль. Яркие образцы российского мастерства кирпичной кладки можно найти в нескольких московских зданиях, таких как Государственный Исторический музей, построенный между 1875 и 1883 годами, и Дом Игумнова, построенный между 1888 и 1895 годами.

Цветочные узоры

В основном рассматриваемые как элементы дизайна интерьера, цветочные узоры и орнаменты широко используются в традиционной русской архитектуре, от настенных росписей и мозаики до кирпичного орнамента и резьбы по дереву.Использование этих цветочных узоров, опять же, является пережитком византийских корней традиционной русской архитектуры.

Узкие окна

Высокие и узкие окна — отличительная черта традиционной русской архитектуры, вариация строгих геометрических форм, характерных для византийской архитектуры (которая сама по себе заимствована из исламской архитектуры). Верхняя часть этих узких окон обычно имеет форму тонкой арки.

Это не только придавало зданиям отчетливо русский вид, но и помогало архитекторам справляться с суровыми русскими зимами и позволяло зданиям иметь оборонительные позиции для отражения захватчиков (часто монгольских).

Арки

От узких окон и дверей до потолков и отдельно стоящих конструкций — традиционная русская архитектура включает арки везде, где только возможно, причем арочные потолки являются наиболее популярным применением формы. Это должно отражать форму неба, поскольку российские архитекторы также добавили свою яркую мозаику и цвета в потолочный фасад.

Крыша «Терем»

Возможно, одна из самых отличительных черт русской архитектуры. Крыша «Терем» представляет собой треугольную крышу с небольшим и тонким углом между двумя частями конструкции крыши.Крыши из терема используются либо как основной элемент крыши, либо как основа для небольших декоративных башен и других элементов дизайна.

Знаки русской архитектуры

Самобытная, узнаваемая и поразительно красивая русская архитектура охватывает долгую историю различных стилей и влияний, от византийского и барокко до континентальной Европы и советского социалистического классицизма.

Храм Воскресения Христова, остров Кижи

Расположен на Онежском озере в г.В Петербурге остров Кижи славится прекрасно сохранившейся коллекцией деревянных церквей, некоторые из которых относятся к 14 и 15 векам. Одним из самых замечательных примеров таких церквей является Церковь Воскресения Лазаря, также известная просто как Церковь Воскресения.

Эти сложные деревянные церкви часто строились на вершинах холмов с видом на весь лес и являются самой высокой частью большинства деревень. Стены этих деревянных церквей часто были грубыми и рудиментарными, отражая бревенчатые хижины викингов, которые также присутствуют в этом районе.Однако то, что отличает эти деревянные церкви, — это их тщательно продуманные и сложные крыши, среди которых Церковь Воскресения является одной из самых ярких на острове.

Луковичный купол, символизирующий пламя свечей и небо в русском православии, является визитной карточкой византийских корней традиционной русской архитектуры. Строго декоративные, эти луковичные купола не имели структурной функции, но были добавлены как часть эстетической привлекательности.

Храм Василия Блаженного в Москве

Один из самых ярких, если не самый яркий образец русской архитектуры, церковь Св.Собор Василия Блаженного в Москве, расположенный недалеко от Кремля. Он подчеркивает все аспекты традиционной русской архитектуры: яркие цвета, луковичные купола, использование дерева и кирпича, декоративные цветочные элементы дизайна и замысловатые арки.

Построенный Иваном Грозным в 1560 году собор Василия Блаженного, формально известный как собор Покрова Пресвятой Богородицы, был задуман как памятник первому победителю России над ее татарскими врагами в Казани. Это отличительная черта русско-византийской архитектуры, сочетающая в себе все лучшие элементы дизайна этого стиля в одном здании.

Легенда гласит, что Иван Грозный, возможно, пытаясь сохранить свое имя, решил ослепить архитекторов и проектировщиков церкви, чтобы они никогда больше не смогли построить что-то столь же блестящее.

Эрмитаж Зимний дворец в Санкт-Петербурге

После возведения собора Василия Блаженного и кончины Ивана Грозного русская архитектура сместилась в сторону более восточных и европейских стилей, что привело к завершению строительства Зимнего дворца Императорского Эрмитажа в Санкт-Петербурге.Петербург.

Спроектированный и построенный известным архитектором 16 ^гг. века Растрелли, Эрмитаж использует в своей архитектуре элементы барокко и рококо. Это смелый шаг архитектора, учитывая, что эти стили в основном использовались для меблировки. Тем не менее, рискованный шаг окупился, и Растрелли создал один из самых декадентских и роскошных дворцов в континентальной Европе (не говоря уже об идеальном убежище для интровертов, таких как российские правители), соперничая даже с легендарным Версальским дворцом.

На протяжении веков бесчисленные русские правители (и их хозяйки) дополняли дворец, от простого ремонта дома до обширных реконструкций. Зимний дворец, служивший зимней резиденцией российских правителей с 17 ^по годы, был в конечном итоге захвачен большевиками во время Октябрьской революции, в конечном итоге превратив его в музей Эрмитаж.

Мавзолей Ленина в Москве

Мавзолей Ленина, спроектированный Алексеем Щусевым, служит не только гробницей для одного из 20 самых знаковых, революционных и известных мыслителей ^–-го века, но также является ярким образцом русской конструктивистской архитектуры, стиля архитектуры, который ориентирован на использование абстрактных и строгих визуальных элементов, отражающих современное индустриальное общество и городское пространство.

Сам мавзолей состоит из простых кубов, которые образуют ступенчатую пирамиду. Именно это здание считается шедевром архитектурной простоты, образцом архитектуры и философии русского конструктивизма и ярким событием выдающейся карьеры Алексея Щусева.

Он был построен сразу после смерти Владимира Ленина, с пристройками, построенными в 1924 году, чтобы придать ему форму пирамиды. Между тем, оригинальные деревянные панели мавзолея были заменены красным гранитом, чтобы символизировать коммунизм, и выделены черным лабрадоритом, чтобы символизировать национальный траур в связи с кончиной Ленина.

«Семь сестер» Москвы

Когда большевики и российские коммунисты захватили власть, они стремились перестроить Москву, чтобы отразить свои идеологии. В конце 1920-х и до конца 1930-х годов диктатор Иосиф Сталин сносил различные церкви, соборы, колокольни и другие деревянные постройки в городе, чтобы освободить место для грандиозных и внушительных сооружений, названных Высотные Здания , или «Высокие здания». .

После Второй мировой войны Сталин на полной скорости реализовал свой план, возведя семь из восьми запланированных небоскребов в центре Москвы в период с 1945 по конец 1950-х годов. Эти структуры, получившие название «Семь сестер», выглядят следующим образом:

• Котельническая набережная, , также известная как «Апартаменты Котельники» или Котельническая набережная,
• Министерство иностранных дел
• Башня МГУ
• Ленинградская Гостиница
• Площадь Красных ворот
• Кудринская площадь , также известная как Кудринская площадь , 1, Площадь Восстания, , Востания, , Площадь Восстания,
• Гостиница Украина, также известная как Radisson Royal Hotel

Меркурий Сити Тауэр в Москве

Москва печально известна в Европе меньшим количеством строительных норм, но это позволило России оправиться от советских времен, положив начало возрождению строительной отрасли в 21 ^и веках.Одним из ярких моментов этого строительного бума является башня «Меркурий Сити», первое «зеленое» здание Москвы и новейшее дополнение к горизонту Москвы.

Покрытое золотисто-коричневым стеклом здание возвышается на 339 метров, что на 29 метров выше, чем The Strand в Лондоне. Он состоит из 75 этажей многофункциональных офисных, жилых и коммерческих помещений и имеет возможность собирать дождевую воду и талый снег для водопровода, не говоря уже об использовании естественного освещения для 75% рабочих мест.

Он также использовал различные методы «зеленого» строительства, такие как сортировка строительного мусора и получение материалов от местных производителей.

В целом, русская архитектура постоянно развивается, но она всегда опирается на свои византийские традиции, луковичные купола и смесь прошлого и настоящего, чтобы двигаться в будущее.

Посмотрите на разнообразие русской архитектуры в этих 18 зданиях

Магнитогорск был «сталинским Питтсбургом». Образцовый промышленный город для производства стали был частью первого пятилетнего плана Иосифа Сталина. Строительство города шло очень быстро. Работа началась в 1929 году, когда на этом изолированном форпосте в углу Южного Урала, богатого железной рудой, проживало несколько сотен рабочих, живущих в палатках.К 1932 году, когда была выплавлена ​​первая сталь, население составляло более 250 000 человек. На пике своего развития, в середине 20 века, в городе проживало 500 000 человек.

В конце 1920-х — начале 1930-х годов Советскому Союзу не хватало навыков и опыта, необходимых для строительства крупного сталелитейного завода, поэтому были привлечены иностранные специалисты. Сюда входила группа архитекторов и проектировщиков во главе с Эрнстом Мэем, немцем, ответственным за прогрессивные модели децентрализованного планирования и жилищного строительства во Франкфурте.Мэй рассматривал Магнитогорск как линейный город с рядами «суперблоков» — системных жилых домов с зонами для производства, приема пищи, сна и общественной деятельности. Они должны были располагаться параллельно с длинными заводскими зданиями, которые включали доменные печи, сварочные цеха, ямы для выдержки, комбинированные станы и другие объекты, необходимые для производства стали в массовом масштабе. Идея заключалась в том, чтобы рабочие жили как можно ближе к промышленной зоне, соответствующей их навыкам, сводя к минимуму время в пути и увеличивая производительность.Жилую и производственную зоны планировалось разделить полосой зеленых насаждений.

Однако, когда наступил май, строительство уже велось; его видение было также скомпрометировано географией, особенно ориентацией реки Урал. При длине более 13 миль (21 км) город стал более вытянутым, чем планировалось изначально. В советский период тысячи городов основывались на принципах, применявшихся в Магнитогорске, и комбинаты пользовались большим успехом, хотя уровень жизни и качество жизни в них были очень низкими.(Адам Морнемент)

Москва и Санкт-Петербург, последовательность столиц, рассказ о двух городах на JSTOR

Abstract

С начала Нового времени и до настоящего времени Россия (временно расширенная до СССР) имела две столицы: Москву и Петербург. Первоначальной столицей была Москва, с начала 18 века ее сменил Петербург. С начала 20 века Москва снова стала столицей, но в конце 20 века она стала другой столицей.В статье описывается эволюция репрезентации функции государства в облике столиц через государственные здания, памятники, названия улиц. Кроме того, анализируется судьба бывших столиц (сначала Москвы, затем Петербурга) с точки зрения их символических функций. Петербург возник как столица, обращенная вовне, подчеркивая европейское призвание России, в то время как Москва сначала была столицей, обращенной внутрь, представляющей особые духовные ценности России.Изменения были связаны с изменениями в характере сменявших друг друга политических режимов и с изменением ролей двух городов в этих режимах.

Информация журнала

GeoJournal — международный журнал, посвященный всем отраслям пространственно интегрированных социальных и гуманитарных наук. Этот многолетний журнал стремится публиковать передовые, инновационные, оригинальные и своевременные исследования со всего мира и по всему спектру социальных и гуманитарных наук, которые имеют явный географический / пространственный компонент, в частности, в шести основных областях GeoJournal:

— Экономика и география развития

— Социально-политическая география

— Культурно-историческая география

— Здоровье и медицинская география

— Экологическая география и устойчивое развитие

— Юридическая / этическая география и политика

Информация об издателе

Springer — одна из ведущих международных научных издательских компаний, издающая более 1200 журналов и более
3000 новых книг ежегодно, охватывающих широкий круг предметов, включая биомедицину и науки о жизни, клиническую медицину,
физика, инженерия, математика, компьютерные науки и экономика.

Период возрождения конца 19 — начала 20 века 1880 — 1940

Период возрождения конца 19 века и начала 20 века иногда называют эклектичным движением в американской архитектуре. Строительные конструкции этой эпохи должны были быть более точными версиями более ранних архитектурных стилей и традиций. В предшествующие архитектурные периоды элементы различных европейских стилей были объединены и расположены для создания новых стилей, таких как стили готического возрождения, итальянского стиля или стиля Второй империи.В период эклектики или возрождения конца XIX века было желание создать здания, которые были бы более точно смоделированы по оригинальным формам, которые их вдохновляли. Что наиболее важно, впервые старые здания ранней Америки были включены в качестве источника вдохновения для архитектурного стиля. Интерес к американской истории и чувство гордости за наше наследие были подстегнуты столетним юбилеем страны, отмечавшимся в Филадельфии в 1876 году. Это внимание к американской традиции было продолжено на Чикагской Колумбийской выставке 1893 года.

Двумя наиболее распространенными стилями этого периода были колониальное возрождение и классическое возрождение, которые были вдохновлены ранними американскими зданиями в стиле георгианского, федерального, греческого или римского возрождения. Конечно, эти более ранние стили были разработаны для включения стилистических элементов Древней Греции и Рима, поэтому многие архитектурные детали являются общими для всех. Больший размер и масштаб, а также расположение деталей отличают здания позднего колониального возрождения от классического возрождения.Стиль испанского возрождения и в некоторой степени стиль возрождения Тюдоров также восходит к зданиям колониального периода Америки. Коллегиальный готический стиль был разработан из более раннего стиля готического возрождения и оригинальных готических зданий в Европе. Стиль Beaux Arts и стиль итальянского Возрождения были основаны на историческом европейском дизайне. Этот период архитектуры был последним, кто сосредоточился на воссоздании прошлых форм; во все грядущие архитектурные периоды преобладало желание сделать новое архитектурное заявление.

Стили

Tudor Revival Style, Кэмп-Хилл, графство Камберленд

Деревянное зодчество — окно России в прошлое, настоящее и будущее | by Thor Hartten

Древесина, без сомнения, является одним из, если не самым естественным изобилием, экологически значимым, исторически доминирующим, культурно-повсеместным, экономически ценным, физически прочным, универсальным и действительно необычным материалом на планете.Без дерева жизнь, которую мы знаем, была бы совсем другой. В самом деле, мы, люди, могли бы вообще этого не знать, если бы не дерево и деревья, из которых он происходит. В то время как древесина служила, служит и будет выполнять многие жизненно важные роли, именно ее роль в качестве основного конструкционного и отделочного строительного материала будет здесь в центре внимания. И поэтому это единственный продукт, который растет естественным путем и является возобновляемым. Хотя древесина как строительный материал имеет долгое, увлекательное, уважаемое и незаменимое наследие, со времен промышленной революции она уступила много места более «современным» искусственным конструкционным материалам, таким как сталь и бетон.Тем не менее, древесина сегодня переживает ренессанс популярности, так как вновь обретают признание ее экологические качества (т.е. возобновляемая по своей природе как строительный ресурс простота, скорость и универсальность использования, низкое энергопотребление и воздействие на окружающую среду, эффективные теплоизоляционные свойства. , эффективно улавливают углерод, могут быть адаптированы, утилизированы, повторно использованы, переработаны и иным образом отведены из потока отходов), а также для новых экономичных, минимизирующих количество отходов технологий обработки древесины и инновационных продуктов (например,грамм. компьютеризированные, прецизионные деревообрабатывающие заводы и изделия из дерева, например, поперечно-клееный брус) Предполагая, что лесами можно управлять устойчиво, сейчас много споров о том, что лучшие времена применения древесины в строительстве еще не наступили.

После долгого перерыва в советские годы Россия снова открывает для себя свое богатое и легендарное прошлое в области архитектурных применений дерева, прошлое, уходящее корнями в тысячелетие. Тем не менее, эта статья — не просто ностальгический взгляд назад через окно в прошлое, но взгляд через окно в будущее России, в котором дерево вполне может вернуть себе часть былой славы и сыграть захватывающую, заметную и преобразующую роль. как современный и экологически чистый строительный материал в России 21 века.

Россия, на территории которой находится почти четверть мировых лесов, имеет уникально долгие, неразрывно близкие и неизмеримо важные отношения с лесами своей обширной лесной равнины Евразии. В самом деле, невозможно по-настоящему понять русский характер, не изучив сначала эти почти священные отношения. Это укоренилось в их душе и доходит до самой сути того, что делает русского русским. Это формирует их восприятие и отношение к окружающему миру, их культуре, языку, религии, литературе, включая их богатое наследие сказок.И неудивительно! Ранние славянские народы, которые поселились вдоль жизненно важного торгового пути, соединяющего земли на севере с землями более процветающего юга, такими как Константинополь, испытали глубокое влияние анимистической и развитой культуры деревянного строительства нордических народов. В 13 веке, вскоре после обращения Руси в православие в 988 году, монголы разграбили Киев и подчинили его народ его «игу», вынудив центр «свободной» русской культуры сместиться на север.Молодому, но растущему российскому государству буквально приходилось выкапывать свое существование в лесах вокруг городов Владимира, Суздаля, Ярославля и Новгорода. И хотя русская православная культура существовала в этих областях задолго до прихода Золотой Орды, теперь она войдет в свои права и будет процветать, поскольку холодные, темные, густые и таинственные лесные земли, изобилующие жизнью и легендами, защитят ее за почти непроницаемая зеленая завеса, настоящая естественная «бесполетная зона».

Даже у Бабы Яги, одной из самых известных сказок славянской литературы, был домик из дерева (и куриные ножки)! Иллюстрация Ивана Билибина к обложке книги «Сказки» 1899 года.Источник — WikiPaintings

Неудивительно, что ресурсы этих лесов играли центральную роль практически во всех аспектах русской жизни — от основ питания, одежды и жилья до высших форм выражения и организации развивающейся культуры, таких как язык. , искусство, литература, религия, экономика и политика. Однако можно утверждать, что именно древесина, происходящая из тех лесов, оказала наиболее продолжительное, наиболее распространяющееся и наиболее благоприятное влияние на физическое (здания и инфраструктуру, топливо) и духовное (религиозные писания, иконы, устойчивые анимистические традиции) России. жизнь, оба из которых пустили глубокие корни и процветали в чрезвычайно трудных условиях.Будь то кремли, церкви и монастыри, здания городского совета, величественные дома ранней знати и богатых купцов или простые крестьянские хижины и обстановка внутри них, приюты для животных или любая другая сопутствующая инфраструктура, все, кроме очень маленькой горстки нескольких построек, в основном церкви, были построены из местного дерева, в основном из березы, сосны, ели и дуба. Другие строительные материалы, такие как камень, еще не были широко доступны, а кирпич, раствор и штукатурка, как правило, были слишком дорогими для кого-либо, кроме очень богатых людей и проектов, которым они покровительствовали.Единственным исключением, конечно, была высушенная на воздухе, а иногда и высушенная в печи грязь, глиняный кирпич и гипс, из которых изготавливали важнейшую русскую печь, теплое сердце и душу каждого крестьянского дома. Но даже здесь, на очаге и рядом с ним, дерево нашло свое место. Из дерева изготавливали практически все, от стола и стульев до тарелок, мисок, чашек, вилок, ножей и ложек.

При таком небольшом количестве сохранившихся физических примеров средневековой деревянной архитектуры России мы должны полагаться на изображения художников.На этой картине Эрнста Лессера в 1907 году Сергий благословляет князя Дмитрия Донского в московской религиозной общине перед битвой 1380 года против Золотой Орды на Куликовом поле. Каждое здание в общине было построено из дерева. Источник — Castinet

«Личный иконостас» или «красный угол», самая священная часть любой русской крестьянской избы. Источник — Lady Ray Blog

«Очаг и душа» типичной деревянной избы русского крестьянина. Источник — Википедия

Крестьянская кухня, почти полностью сделанная из дерева, за исключением самовара и иногда керамического кувшина и чаши.Источник — Lady Ray Blog

Контроль за лесными ресурсами имел центральное значение для этих ранних местных общин Рюриковичей и более крупных административных единиц, их экономического благополучия и, в конечном итоге, их политического влияния и военной мощи. Фактически, качество и изобилие этих ресурсов часто были решающим фактором при выборе места для размещения новых поселений. Чаще всего сельские лесные угодья контролировались богатыми помещиками-феодалами, князьями, а в некоторых случаях — владельцами крупных индивидуальных усадеб.Однако по мере того, как северные города-государства России росли в размерах и мощи, контроль над лесами и другими землями перешел к правящим семьям, церкви и местным правительственным учреждениям, как и ранний эксперимент Новгорода с представительным правительством и судебным собранием, Veche , состоял из могущественных бояр, архиепископа, князя, феодалов, купцов и горожан. Только в 16 веке контроль над всей землей, включая леса, был консолидирован и передан Московскому государству и ранним царям.

Вуд имел влиятельную политическую составляющую в средневековой России. Вече в Пскове Аполлинария Васнецова, 1909. Источник — Wikimedia Commons

По мере роста культурной, политической и экономической мощи молодого Российского государства росли его архитектурные потребности и амбиции. И дерево в значительной степени было бы материалом, из которого мастера-строители и плотники того времени учились и оттачивали свое ремесло и воплощали в жизнь свои амбиции. Раньше большинство зданий строилось в стиле, который лучше всего можно описать как бревенчатые хижины.Деревья рубили, бревна рубили, рубили, надрезали, а затем складывали одно на другое, чтобы собрать стены. Между бревнами обычно помещали слои мха и речной глины, чтобы обеспечить относительно плотное и устойчивое к атмосферным воздействиям уплотнение. Полы были либо из голой, утрамбованной земли, либо из деревянных досок, приподнятых чуть выше уровня земли. Поскольку зимы обычно были долгими и очень снежными, крыши, чаще всего состоящие из сосновых досок, покрытых толстым слоем соломы или черепицы из осины, кедра или простой сосновой коры, были довольно крутыми.Со временем эти довольно крошечные, простые и незамысловатые конструкции превратились в более крупные, сложные, замысловатые, а в некоторых случаях даже показные. К XVII и XVIII векам нередко можно было увидеть даже стандартную, приземистую и строгую крестьянскую хижину, украшенную декоративными орнаментами вокруг дверей, окон и вдоль линии крыши. Такие изменения были наиболее заметны в крупных городах, которые обычно были защищены высокими деревянными стенами, сторожевыми башнями и воротами.В их пределах беспорядок гражданских, правительственных и религиозных зданий, которые, как правило, увеличивались в размере, красоте и значении, чем ближе они были расположены к центру и требовали возвышенности. И по мере того, как эти города расширялись, росли и их деревянные валы. Хотя сегодня в некоторых региональных музеях и парках деревянной архитектуры сохранилось лишь несколько репродукций этих стен, их старые следы неизгладимы. Возьмем, к примеру, концентрические кольцевые дороги Москвы, которые проходят по периметру стен города из дерева, а позже из камня, кирпича и штукатурки.

«избушка» или традиционный крестьянский дом конца 18 или начала 19 века. Обратите внимание на скромную декоративную отделку окон и облицовки. Находится в Музее деревянного зодчества в поселке Малые Корелы Архалгельской области. Кредит — Натаниэль Трамбал. Источник — Вашингтонский университет

Необычно декоративная резьба под карнизом традиционного крестьянского бревенчатого дома. Источник — Pentax Forum

Помимо того, что они были построены из дерева, была еще одна общая и во многих отношениях поразительная черта, присущая всем ранним зданиям и инфраструктуре России: все они были построены без использования гвоздей или каких-либо других металлических креплений, которые были дорогой и очень труднодоступный.Поэтому мастера-строители и плотники полагались на изобретательную и сложную систему переплетенных язычков, пазов, пазов, пазов и шипов, делавших гвозди ненужными, даже лишними. Примечательно, что такие ограничения не сдерживали, а фактически стимулировали инновации, поскольку в этот период возникла некоторая поистине знаковая, красивая и технически сложная архитектура, особенно крыши, такие как знаменитый луковый купол, крыша бочка и крыша шатра. Из них наследие луковичного купола является наиболее известным и непреходящим.Хотя его происхождение до сих пор оспаривается, можно с уверенностью сказать, что ранние версии купола-лука, построенного между 12 и 15 веками, были полностью деревянными и задолго до появления железного листового металла и керамической плитки позволили построить впечатляющие купола мы наиболее знакомы, например, с собором Василия Блаженного в Москве, построенным в середине 16 века.

Переплетенные бревенчатые стены «без гвоздей» избы в Музее и парке народной архитектуры в Суздале.Источник — Wikimedia Commons

Дэниэл Николс. Источник — Caelum Et Terra

Тем не менее, несмотря на всю свою практическую и эстетическую архитектурную ценность в истории России, у дерева был один вопиющий недостаток. Он горел, и он горел часто. Фактически, между 1330 и 1453 годами только Москва была почти уничтожена 17 крупными пожарами. История Новгорода свидетельствует о том, что в городе более 100 раз бывали серьезные пожары. Пожары стали настолько обычным явлением в городах, что жители просто приняли это как нормальную часть своей жизни.Иностранец, посетивший Россию в 17 веке, заметил, что «для того, чтобы в этой стране произошел значительный пожар, необходимо сгореть не менее семи или восьми тысяч домов» (Источник: «Икона и топор» Джеймса Х. Биллингтона, Альфреда А. Кнопфа, Нью-Йорк, 1966, с. 24). Конечно, один из величайших поджогов Москвы не был случайностью, а был намеренно устроен как тактический маневр отступающих русских войск, сражавшихся с войсками Наполеона во время войны 1812 года, которая позже была увековечена в увертюре Петра Ильича Чайковского 1812 года.Со временем власти в российских городах начнут вносить изменения в свои городские планы, чтобы уменьшить угрозу крупного пожара: здания, в особенности имеющие большее политическое, религиозное и военное значение, были удалены друг от друга на большее расстояние, а также от города. более обычные постройки дня; деятельность, связанная с огнем, лучше контролировалась и ограничивалась; организованы пожарные бригады; и использование более огнестойких материалов, таких как кладка и кирпич, стало более распространенным.Даже в этом случае пожары продолжали опустошать большинство городов России вплоть до XVIII и начала XIX веков; но так же, как древесина питала эти пожары, она также позволяла восстанавливать разрушенные строения относительно быстро и недорого. Следовательно, статус дерева как главного строительного материала в значительной степени не подвергнется сомнению.

Москва, разрушенная пожаром во время осады Наполеона во время войны 1812 года. Репродукция картины Х.И. Олендорф. Источник — Offtop.ru

То есть до мая 1703 года — переломный момент в истории использования дерева в российском строительстве, не говоря уже о мировой истории.Петр I, или, как его посмертно назвали, Петр Великий, твердо решивший вытащить Россию из того, что он считал трясиной феодальной отсталости, к экономически, военно и технологически развитым европейским морским державам того времени, в частности Голландии Франция и Англия заявили, что Россия построит новый город, который будет одновременно служить защитой от шведской агрессии и центральным элементом его плана по превращению России в современную судоходную, торговую и военно-морскую державу.Город будет называться Петербург или Санкт-Петербург, как это станет известно позже. И хотя проект такого масштаба в то время и в этом месте не мог быть построен без дерева, и на самом деле многие оригинальные постройки города должны были быть построены из него, Петр задумал свой город радикально отличаться от всех других российских городов. . Он будет в значительной степени заимствован у западноевропейской цивилизации и современных архитектурных стилей, он будет построен в соответствии с упорядоченным, пропорциональным геометрическим планом и будет построен в основном из материалов, которые отражают его величественное величие, престиж, мощь и постоянство — не дерева, а резной камень и кладка, прежде всего кирпич и гипс.Петербург станет современным «окном на Запад» России и символизирует выход страны на мировую арену.

Петр I основал свой каменный город Петербург. Картина Александра Венецианова, 1838 год. Источник — Wikipaintings

27 мая 1703 года Петр торжественно заложил «краеугольный камень» первого здания города — Петропавловской крепости. И хотя многие оригинальные постройки Петербурга, в том числе первые варианты Зимнего дворца, все оригинальные летние дворцы, большинство дворцовых дворянских резиденций, необычайно скромные жилища простых горожан и казармы для военных, крепостных и других призывников Для рабочих, чья работа заключалась в том, чтобы построить мечту Петра, в основном из дерева, Петербург ознаменовал решительный поворот от деревянного зодчества.Город Петра был бы каменным. По иронии судьбы, это было бы так, хотя место, которое Петр выбрал для города, район дельты Невы, всего в нескольких километрах вверх по реке от Финского залива, было едва ли не самым скудным из камней ландшафта, который только можно вообразить. Ничего не уступая природе, Петр зашел так далеко, что постановил, что любой, кто едет в Петербург (большинство людей приезжало в город только потому, что Петр это потребовал), должен был принести с собой хотя бы один камень или иначе столкнется с суровым наказанием.Эти камни использовались, чтобы заполнить мягкие болотистые земли города, вымостить улицы и, да, построить его здания и инфраструктуру. Однако было бы неверно предполагать, что Петербург поднимется в одиночку на каменном ложе. Местная история гласит, что город, вероятно, был построен на гораздо большей кости, чем на камне, поскольку десятки тысяч призывных рабочих погибли в первые годы его строительства. Несмотря на это, городские здания, почти без исключения, были поддержаны (и многие из них до сих пор) сотнями тысяч, если не миллионами больших деревянных свай, погруженных глубоко в мягкую дельтовидную грязь и тяжелую глину.Эта практика продолжалась вплоть до 20 века. Я действительно видел воочию свидетельства некоторых из этих оригинальных свай за годы моей работы в качестве менеджера проекта в городе. В одном конкретном проекте развития отеля на набережной реки Мойки, в нескольких шагах от Исаакиевского собора, который, кстати, был построен на настоящем лесу, состоящем из тысяч таких свай, нам пришлось извлечь некоторые из этих опор, чтобы освободить место для новое бетонное свайное поле. Вытащив этих чудовищ, некоторые из которых были 30 футов в длину и 18 дюймов в диаметре, из исконной грязи, мы быстро поняли, что впервые за 300 лет они увидели свет.И состояние их было совершенно замечательным. За исключением небольшого изменения цвета на внешней стороне, древесина этих дубов была такой идеальной, как если бы они были срублены в тот же день. Такова сохраняющая дерево магия анаэробной глины. Сваи были утилизированы, фрезерованы и использованы для внутренней отделки отеля.

Однако переход к каменной и каменной архитектуре стал теперь официальным, решительным, необратимым, и его импульс, хотя и не всегда устойчивый, со временем будет быстро расти, особенно по мере распространения знаний о новых строительных технологиях и материалах.А в культуре, определяемой во многом как важностью защиты страны от иностранного вторжения, так и растущим желанием создать реальную или, по крайней мере, видимость власти и престижа, дерево, попросту говоря, больше не рубило бы его. То есть, кроме тех случаев, когда царь постановил, что большой город должен быть построен быстро и полностью с нуля. Реальность, таким образом, заключалась в том, что дерево по-прежнему будет играть важную, хотя и второстепенную роль в первые годы Петербурга. Фактически, первый небольшой дом Петра, прозванный его «Домиком», представлял собой деревянное строение, построенное в 1703 году на месте первоначального Зимнего дворца.Позже, по еще одному из его многочисленных указов, дом обшили кирпичом и перенесли на правый (северный) берег Невы, где он стоит до сих пор. Если не считать жилища Петра, деревянное строительство будет происходить с такой бешеной скоростью, что большинство легкодоступных, густо засаженных деревьями районов недалеко от города будет вырублено от деревьев всего за несколько коротких лет после его основания. Правительство Петра впоследствии было вынуждено ввести квоты на количество древесины, которую более отдаленные части страны должны будут поставлять в город, чтобы гарантировать адекватные поставки.

Домик Петра Великого. Построенное в 1703 году, это скромное деревянное строение было приказано обшить кирпичом, чтобы его можно было сохранить для потомков. Источник — Wikipedia Commons

Первый Зимний дворец, довольно скромное двухэтажное строение, спроектированное Доменико Трезини и построенное в 1711 году. Источник — Википедия

Кикин Холл, частная резиденция, построенная в 1714 году, является образцом петровского барокко. . Источник — Википедия

Существовали и другие факторы, которые также способствовали сохранению зависимости от древесины.Одним из них был прогрессивно богато украшенный, декоративный характер стилей петровского барокко, а затем и елизаветинского барокко, за которыми следовали стили Екатерины II неоклассицизма и готики, а затем и период императорской архитектуры. Однородных фасадов, оконных рам, линий крыши и т. Д. Уже было бы недостаточно. Колоннады, пилястры, оконные рамы, зубчатые парапеты и многое другое делали конструкцию здания намного более сложной, что, в свою очередь, требовало все большего количества материала, в том числе дерева. Другим фактором была развивающаяся практика, когда царь даровал « дворянству» большие участки земли (дворянство) для строительства их летних загородных имений или, как они стали бы более известны как «дачи», что означает лежит в лингвистическом корне русского языка « дар » (дар) и глаголе « давать ‘» (дарить).В то время как ранние версии дачи предназначались исключительно для знати и других приближенных к царю, и, следовательно, относительно немногочисленны и довольно большие по размеру, почти все без исключения построены в основном из дерева. В течение XVIII и XIX веков дачное строительство будет включать не дерево, а другие материалы, но они также потеряют свою аристократическую исключительность и станут гораздо более распространенными среди людей, заслуживающих внимания своим культурным, административным и / или финансовым успехом, а именно писателей, поэтов, живописцев, влиятельных чиновников (чиновников и бюрократов), военных, торговцев, первых промышленников, купцов и т. д.Такие люди не всегда могли позволить себе самые дорогие конструкции или материалы и часто выбирали деревянные конструкции. Строительство дач было внезапно остановлено во время потрясений — российской революции, гражданской войны, консолидации власти Иосифом Сталиным и Второй мировой войны, но оно возобновилось снова в 1950-х годах из-за политической и экономической необходимости предоставить рядовым гражданам небольшие участки земли. земля, где они могли выращивать свои собственные фрукты и овощи. Разумеется, не прошло много времени, как рядом с приусадебными участками стали появляться небольшие приюты.Учитывая крайний уровень лишений, которым русские подвергались на протяжении десятилетий, у них были ограниченные средства, чтобы позволить себе что-либо, кроме самых простых, примитивных строительных материалов, часто хаотической мешанины из барменованных, заимствованных и утилизированных отходов древесины, листового металла и пластика. Несмотря на это, некоторые из их творений были поистине красивыми и вдохновляющими. По мере роста доходов и развития рынков строительных материалов в период с 1960-х по 1980-е годы дачи превратились в крупное социальное, культурное и экономическое явление в Советском Союзе.Они будут в центре возрождения деревянной архитектуры, своего рода популярного самодельного деревянного садового дома в стране, которая к этому времени почти разорвала свои давние связи с деревом, по крайней мере, в качестве конструкционного строительного материала. Я остановлюсь на этом подробнее позже.

Деревянная дача, или небольшой летний загородный дом, на острове Сахалин, Дальний Восток России. Фото Иэна Мастертона. Источник — Иэн Мастертон

Дача с явно более восточным колоритом. Источник — Проект «Дача»

Дача в Московской области », фото Екатерины Мухиной.Источник — Flickr

Возвращаясь к прошлому, поскольку использование камня и каменной кладки в проектировании и строительстве городских зданий неуклонно росло в 18 и 19 веках, деревянные конструкции по-прежнему преобладали в небольших городах, деревнях, сельских районах и отдаленных заставах. быстро расширяющаяся Российская империя. Мало того, что дома прибоя были построены почти исключительно из дерева, за исключением священного очага, но также были и большинство домов местной знати, местные административные здания, железнодорожные станции, общественные столовые, офисы и магазины торговцев и других людей. купцы и, конечно же, большинство русских православных церквей.К сожалению, в наши дни осталось не так много вещественных доказательств существования этих деревянных построек. Многие пришли в упадок после многих лет заброшенности или заброшенности, были снесены из-за функционального устаревания, были разрушены в результате войн или пожаров и т. Д. За исключением небольшой горстки зданий, которые были восстановлены или воспроизведены в различных музеях народной архитектуры под открытым небом, большинство из них наши впечатления от традиционной русской деревянной архитектуры складываются из старинных пейзажных картин и рисунков, а также ранних фотографий.Из хорошо сохранившихся или честно воспроизведенных зданий самыми новаторскими, амбициозными и красивыми являются церкви, особенно на севере России, таких как Архангельская область и Карелия.

Почозерская церковь, Архангельская область, отличается большими шатровыми крышами и меньшими крышами типа «бочка», которые увенчаны меньшими луковичными куполами. Построен в 17-18 веках. Источник — www.russiatrek.org/blog/category/architecture/

Православная церковь, построенная в конце 18 или начале 19 века.Часть Суздальского музея деревянного зодчества. Построен без единого гвоздя. Источник — Lada Ray Blog

Одним из лучших примеров высокой деревянной церковной архитектуры является церковь Преображения Господня, построенная в 1714 году. Она является частью первоначального « погоста » или религиозной общины, расположенной на южной оконечности города. Остров Кижи у северной оконечности Онежского озера в Карелии. Религиозное значение церкви как части одной из самых северных русских православных общин того времени невозможно переоценить, но это также праздник для глаз и настоящее архитектурное и инженерное чудо.По форме восьмигранная церковь имеет 22 отдельных луковичных купола разных форм и размеров. Вся церковь построена без гвоздей. Все его стены соединены по углам с помощью соединяющихся друг с другом «ласточкин хвост» и круглых выемок. Местная легенда гласит, что главный строитель сооружения использовал единственный топор, чтобы построить его, и что после его завершения он бросил топор в озеро, чтобы никогда не было другой церкви, подобной этой. Независимо от того, считаем ли мы это фактом или легендой, ничто никогда не могло приблизиться к воспроизведению фантастической красоты церкви Преображения, за исключением, возможно, видения Фрэнка Баума Изумрудного города в Волшебник страны Оз .

Настоящий Изумрудный город? Церковь Преображения Господня 1714 года, остров Кижи. Карелия. Прекрасный образец типично русского архитектурного элемента луковичного купола. Источник — Лучшее в наследии

Крупным планом несколько из 22 луковичных куполов Преображенской церкви. Они покрыты черепицей из осины. Источник — Православный христианский канал

Как уже упоминалось, в конце 18 — начале 19 веков произошло беспрецедентное расширение территории Российской империи.Большая часть этого роста произошла по мере того, как Империя распространилась на восток и втянула Сибирь в свою орбиту. С ее необъятными таежными лесами Сибирь была идеальным местом для получения сырья, необходимого для удовлетворения растущего аппетита Империи к деревянной архитектуре; но он также стал бы самостоятельным инкубатором для проектирования деревянных зданий. Фактически, совершенно новый язык деревянной архитектуры возникнет из, казалось бы, бесконечного, замороженного океана деревьев на Востоке. Многие оригинальные постройки, построенные сотни лет назад в сибирских городах, таких как Красноярск, Томск и Иркутск, сохранились до сих пор.В Иркутске находятся некоторые из наиболее хорошо сохранившихся образцов этих зданий, в том числе впечатляющие, построенные для княгини Екатерины Трубецкой и ей подобных, пока они ждали, пока их мужья вернутся из сибирского заключения после того, как их признали заговорщиками в неудавшемся восстании декабристов. 1825.

Деревянное зодчество XIX века в Томске. Фото С. Шугарова. Источник — Город Томский

Один из деревянных дворцов княгини Трубецкой в ​​Иркутске, около 1845 года.Источник — Katieaune.com

Конечно, только очень небольшая часть российского общества могла позволить себе такие экстравагантные дома, деревянные или другие. Накануне решения Александра II об отмене крепостного права в 1861 году подавляющее большинство (более 80%) населения России составляли государственные и частные крепостные, жизнь которых характеризовалась жестокими репрессиями, социальным застоем, культурным консерватизмом, хроническим урожаем. неудачи и голод, частые бунты и крайние экономические трудности.Грубая бесчеловечность их тяжелого положения и последующее освобождение от него стали толчком для русского социализма. Учитывая их ограниченные ресурсы, немногие имели возможность, а тем более время или интерес, чтобы построить что-нибудь, кроме самых примитивных жилищ. В большинстве случаев их izbas были собраны с использованием тех же грубых, переплетенных бревенчатых стен и конструкций крыши из соломенной коры или коры деревьев, которые были разработаны столетия назад. В то время как такие инновации, как стеклянные окна, многокамерные русские печи и самовары, были доступны, немногие крестьяне могли позволить себе что-либо, кроме самых скромных.Короче говоря, их условия жизни были суровыми, и их жизнь часто посещали нищета, паразиты, болезни и смерть.

, созданный Муане в Tour du Monde, Париж, 1867. Источник — 123RF

«Пейзаж с хижиной» Алексея Саврасова, члена Передвижников, 1860. Источник — Wikipaintings

Main Street, конец 19 Век Россия. Все дома практически идентичны — бревенчатые стены, вертикальная деревянная обшивка под фронтонами, высокий козырёк, крутые крыши, небольшое количество окон.Источник — Jaha.org

Голодная толпа собирается у бревенчатой ​​и соломенной столовой после неурожая в Нижнем Новгороде в 1891–1892 годах. Часть выставки «Плохой урожай в Нижегородской области», представленная фотокорреспондентом Максимом Дмитриевым. Источник — English Russia

К концу 19-го — началу 20-го веков деревянное зодчество России вступило в новую захватывающую фазу, которую можно правильно охарактеризовать как ее «демократизацию». К тому времени застройка дачи была уже не ограничена только аристократией, но была доступна любому, у кого было достаточно денег, известности или связей.У нового класса богатых промышленников, торговцев, купцов, писателей, художников, композиторов и т. Д. Будут свои дачи, проекты которых часто бывают поразительно смелыми и богатыми деталями. Все большее число частных лиц с достаточными финансовыми средствами также строили личные дома, которые были просто впечатляющими. Некоторые из лучших примеров этого до сих пор стоят недалеко от Костромы, одного из старейших городов России и части «Золотого кольца», цепочки священных религиозных и политических центров России Рюриковичей.Эти постройки, спроектированные и построенные в 1890-х годах крестьянами-мастерами, работавшими над реконструкцией Зимнего дворца в Санкт-Петербурге, к сожалению, были заброшены и сейчас находятся в почти полном запустении и почти разрушены. Но даже в этом случае отчетливо виден их замечательный уровень мастерства и изысканные детали. Тенденция в декоративной деревянной архитектуре также достигнет широких масс. Например, во многих сибирских городах интерес к оформлению фасадов даже самых скромных деревянных домов задал бешеный ритм.На рубеже 20-го века владельцы фактически соревновались друг с другом в своего рода русской версии Jones and the Smiths, чтобы увидеть, кто сможет придумать наиболее сложные конструкции. По большей части украшение состояло из очень тонкой, почти ажурной резьбы по периметру дверей, окон и линий крыши. В некоторых случаях филигранью пряничного домика покрывали целые фасады. Такая практика продолжалась вплоть до тех пор, пока Россия не была охвачена огнем революции и гражданской войны. Чтобы проиллюстрировать, насколько интересным и востребованным было деревянное зодчество в 1917 году, Владимир История, проектировщик и писатель из Санкт-Петербурга.Санкт-Петербург опубликовал третье издание своей бешено популярной книги « Дача в стиле модерн» , которая, возможно, является первым в мире руководством по строительству деревянных домов своими руками. В дорусской революционной России Story предлагала читателям подробные инструкции и рисунки по широкому выбору эклектичных стилей строительства, которые могли быть адаптированы к личному вкусу, потребностям и средствам. Россия Story была страной свободного предпринимательства, личной инициативы и врожденного оптимизма. Теперь мы можем только догадываться, как развивалась бы деревянная архитектура, да и Россия, если бы история пошла по другому пути.

Заброшенный дом конца XIX века в Кострономской области. Построен крестьянином-мастером, работавшим на ремонте Зимнего дворца в 1890-х годах. Источник — EnglishRussia.com

Целый дом, возможно, в Томской области, Сибирь, украшенный филигранью снежинок. Местные домовладельцы и мастера часто публично соревновались друг с другом, демонстрируя свои таланты резьбы по дереву. Источник — Pininterest

Наташа из России. Источник — Facebook

Сибирское деревянное окно с филигранью.Нарисовано или нет, но все равно великолепно. Источник — Englishrussia.com

Окна и обшивка, возможно в Иркутске. Фото Пола Бека в 2007 году. Источник — Flickr

Еще одна волшебная сибирская резьба деревянных окон. Источник — Englishrussia.com

Windows в Суздале, Евгений Зеленко, 2011. Источник — Wikipedia Commons

Дача Демократия! Написанная Владимиром История Санкт-Петербурга в 1917 году, «Дача в стиле модерн», возможно, является первым в мире руководством по строительству деревянных домов своими руками.Источник — TheArtsDesk.com

Владимирская сказка Дача в стиле модерн. Источник — TheArtsDesk.com

Также из The Art Nouveau Dacha. Источник — TheArtsDesk.com

В течение нескольких завораживающих, но захватывающих дух коротких лет после революции и гражданской войны все разговоры касались исключительной возможности нового советского пролетарского государства и его будущего как утопической мировой модели человеческого прогресса. Деревянная архитектура не была исключением, даже несмотря на то, что большинство дизайнеров в молодом социалистическом обществе поддерживали использование новых строительных материалов, таких как бетон, сталь и стекло, которые позволили бы им создавать ранее невообразимые конструкции, символизирующие потенциальное социальное, политическое, экономическое и культурное могущество Советского Союза. .Возьмем, к примеру, памятник Владимира Татлина Третьему Интернационалу, , построенный в 1919–1920 гг., Который, если бы он был построен, стал бы выдающимся достижением в области техники и технологий, не говоря уже о свидетельстве человеческого единства в достижении общих целей. Восходящий вверх монумент Татлина, намного превышающий по высоте Эйфелеву башню, не состоял из одного куска дерева. Для многих представителей нового поколения советских дизайнеров, включая конструктивистов, к дереву относились как к пережитку старого порядка.Однако были и заметные исключения, например, архитектор Константин Мельников. Он видел неразрывную органическую связь между деревом и русским крестьянином, улучшение положения которого было для многих деятелей культурного авангарда революции главным направлением советско-социалистических преобразований страны. Именно Мельников был избран руководителем делегации СССР в Париж на Международную выставку декоративного искусства в 1925 году. Несмотря на то, что в ней было объединено огромное количество других материалов, включая стеклянные окна, его победившей работой стал конструктивистский проект полностью деревянного каркаса для павильона СССР. , который был призван показать, как новое Советское Рабочее Государство обещало будущее вечного оптимизма, беспрецедентного динамизма, творческой свободы и бесконечных возможностей.К большому удивлению организаторов выставки, план Мельникова предусматривал, что крестьяне и их топоры должны предварительно изготовить павильон в России, прежде чем отправить его в Париж для сборки. Была ли эта часть его плана реализована или нет, не совсем ясно, но акцент павильона на дерево как основной строительный материал советских людей не мог быть более очевидным. К сожалению, эйфория первых лет советской власти и выдающейся роли Вуда будет недолгой, поскольку Сталин и его соратники жестоко консолидируют свою власть, кровожадно собирают крестьянство, очищают своих предполагаемых врагов и маниакально, даже одержимо толкают их тяжелую промышленность сфокусированные пятилетние экономические планы.Хотя в последующие десятилетия будут и другие заигрывания с деревянной архитектурой конструктивизма и социалистического модернизма, советская власть в значительной степени означала, что новая деревянная архитектура будет заморожена, за исключением ее главной роли в самоорганизующемся дачном движении, как обсуждалось ранее. . К сожалению, но не удивительно, что многие старые деревянные здания в России были снесены, чтобы освободить место для «современных» конструкций из бетона и стали — материала, в честь которого Сталин назван в честь Сталина.Те, что не были уничтожены, часто забрасывались, поскольку советское население урбанизировалось и / или находилось в запустении и приходило в упадок и разорение. Некоторые из наиболее выдающихся образцов были разобраны и перемещены в национальные и региональные музеи народного искусства и ремесел. Поскольку роль обработанной древесины в основном сводилась к строительству дач, паркетным полам в новых квартирах, внутренним реставрациям самых известных дворцов и мебели в России, большинство переживающих спад деревообрабатывающей и деревообрабатывающей промышленности страны были переориентированы на более прибыльные экспортные рынки.

Ранний фотомонтаж памятника Владимиру Татлину Третьему Интернационалу в 1919–1920 годах, наложенный на отдельную фотографию Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге (Петрограде). Источник — Третьяков-Хухтамо

Модель отмеченного наградами конструктивистского деревянного каркаса Константина Мельникова для павильона СССР на Парижской международной выставке декоративного искусства, 1925 год. Источник — www.dooq.tumblr.com/post/43239579344/ константин-мельников-советский-павильон-в-париже

Павильон Мельникова после завершения в 1925 году.К сожалению, вскоре его снесли. Источник — www.arthistory.upenn.edu/spr01/282/w6c2i12.htm

Андрей Иконников. Источник — www.RealCandy.com

Таким образом, ситуация сохранится до начала 1990-х годов и политического упадка, экономического и почти социального коллапса Советского Союза. Конечно, такая суматоха практически остановила бы всю архитектурную и строительную деятельность, будь то с деревом или любым другим материалом. Однако эта пауза окажется недолгой, поскольку девелопмент и строительство — это два сектора новой российской экономики, которые оправятся в первую очередь.В то время как вначале основное внимание уделялось небольшим проектам по реновации и реконструкции жилых и коммерческих помещений в крупнейших городах, объединенным под общим, непривлекательным и явно нероссийским лейблом «Евро-Ремонт», который по большей части предполагал использование новые пластиковые окна и окна с деревянными рамами, паркетные полы из березового и букового шпона, внутренние двери из искусственного дерева (пластмассы), стены и потолки из гипсокартона — совсем скоро деревянная архитектура в постсоветской России начала возвращаться к здоровому образу жизни.И неудивительно, что новое дачное строительство снова выйдет в лидеры.

Я действительно помог своей российской семье построить простую, но красивую двухэтажную усеченную дачу с А-образной рамой из грубой сосны в 1994 году. В то время возведение этих построек первого поколения было чрезвычайно сложной задачей. Помимо прав на землепользование и проблем с разрешениями, отсутствие зрелого и надежного рынка строительных материалов, безусловно, было одной из самых серьезных проблем, которые необходимо было преодолеть. Учитывая нехватку и примитивное, случайное качество доступных материалов, неудивительно, что они вообще были построены; но русские очень изобретательны и решительны.Со временем на рынке стал появляться гораздо более широкий выбор более качественных и сложных материалов, сначала в виде дорогостоящих импортных товаров, а затем, по мере расширения наземного производства, в виде более доступных продуктов местного производства. Вскоре целые комплекты сборных бревенчатых домов, привезенные из таких мест, как Финляндия, стали раскупаться более обеспеченными россиянами для их «загородных домов» и «вилл». Хотя они были построены из дерева, почему-то слово дача больше не казалось подходящим названием для этих гораздо больших и заметных жилищ.Со временем первоначальный всплеск популярности деревянного дачного строительства среди самых зажиточных слоев населения пошел бы на убыль. Он даже стал бы нести клеймо « несолидный » (буквально, не солидный или невыразительный). Вместо этого многие, имевшие деньги, которые можно было потратить, буквально начали жить по кредо «мой дом — моя крепость» и тяготели к бетонным плитам, блокам, кирпичным и гипсовым конструкциям; но, как уже было показано в этой статье, история древесины в России имеет глубокие и устойчивые корни.Вскоре постройки из него снова завоюют благосклонность публики.

Семейная дача Балакаи, которую я помогал строить и наслаждаться, недалеко от Пушкина, к югу от Санкт-Петербурга. Кредит — Евгения Балакай Opet

«Волжская дача» архитектурного бюро Бориса Бернаскони, победителя конкурса Archiwood 2011. Источник — Архитектурное бюро Бернаскони

Новая сборная «дача» для нуворишей в поселке Зеленая Роша Московской области, 2013 запись в Арксивудской премии.Архитекторы — Николай Белоусов и Николай Соловьев. Кредит — Алексей Народицкий. Источник — Arxiwood

«Солидный» имение стоимостью 46 миллионов долларов на окраине Москвы. Источник — Curbed

Одним из ключевых факторов возрождения деревянного зодчества в России стали совместные усилия деревообрабатывающей промышленности, в том числе как российские, так и иностранные фирмы, по его продвижению. Возьмем, к примеру, компанию Honka, крупного финского производителя деревянных домов, спонсирующую ежегодную всероссийскую премию деревянного зодчества Archiwood.Этот конкурс проводится уже более десяти лет и постоянно предоставляет платформу для многих молодых, стремящихся архитекторов, чтобы продемонстрировать свое творческое видение и технические навыки в поистине удивительном множестве концептуальных деревянных конструкций, включая здания, ландшафтные элементы и инсталляции общественного искусства. В каком-то смысле они, кажется, развиваются именно там, где остановились конструктивисты и другие представители дореволюционного архитектурного авангарда России. Борис Бернаскони, директор Архитектурного бюро Бернаскони, был постоянным участником и случайным победителем конкурса Archiwood с момента его основания.Сейчас он один из самых успешных и начинающих архитекторов России (раскрытие — я лично знаю г-на Бернаскони и работал с ним в прошлом) и находится в авангарде тех, кто экспериментирует и расширяет границы дизайна с использованием дерева. От его победившего в 2011 году проекта Volga Dacha , вдохновленного минимализмом второго дома, до своей более поздней концептуальной ландшафтной инсталляции ARC , Бернаскони использовал дерево, чтобы раскрыть свой необычайно творческий, но практичный философский дух.Однако он не одинок, поскольку многие другие продемонстрировали острое желание и необычайную способность подчеркивать красоту и универсальность дерева независимо от бюджета. От очень простых, недорогих, но концептуально провокационных артикуляций, таких как Nikolino’s Ear от Project Group Савинкин / Кузьмин до гораздо более заметной инсталляции скульптора Николая Полисского 2012 Permian Gate в Перми до более сложных, ярких и самодостаточных. но со вкусом игривые проекты, такие как Дом Телескопа Тотана Кузембаева в Москве, Россия явно влюбляется в деревянную архитектуру и дизайн.Даже такая банальная вещь, как складирование дров, стала чем-то вроде изящного искусства, смешанного со спортом, поскольку россияне по всей стране соревнуются друг с другом на местных и глобальных соревнованиях.

АРК, архитектор Борис Бернаскони в 2012 году. Расположенный в парке концептуального искусства Никола-Ленивец, где проводится фестиваль искусств «Архстояние», в Калужской области, АРК является частью здания, обсерватории природы, пространства для медитаций, ландшафтной скульптуры и философский соединитель земли и неба.Кредит — Юрий Пальмин. Источник — Uncube

Внутри матрицы АРК. По мере того, как посетитель поднимается по лестнице, поднимаясь из темноты к свету, планки по бокам конструкции становятся больше. Кредит — Юрий Пальмин. Источник — Uncube

Постмодернистский деревянный дом в Конековском районе Тверской области, архитектор — Петр Костелов, фото Лауры Мадален. Источник — Laurie Flower.com

Ухо Николино. 2006 участие в фестивале Archiwood’s Archstoyaniye, Project Group Савинкин / Кузьмин.Источник — Archiwood

Пермские ворота, паблик-арт инсталляция, воздвигнутая в Перми скульптором Николаем Полисским в 2012 году. Сделанная из больших еловых бревен, она выполнена в виде кириллической буквы «П». Источник — www.thisiscolossal.com/tags/russia/

Дом Телескопа, санаторий Пироково, Москва, архитектор Тотан Кузембаев. Источник — www.totan.ru/ru/arch/klyazma/teleskop/east_facade.html

Кто сказал, что складывать дрова — это не искусство, подумайте еще раз! В 2012 году жители Рыбинска Ярославской области попали в Книгу рекордов Гиннеса за самую высокую штабель дров на высоте более 72 футов.Источник — Englishrussia.com

Их меньшие стопки еще более необычны. Источник — Englishrussia.com

В последнее время появились признаки того, что деревянная архитектура играет гораздо более заметную роль в строительстве будущего России. Основной причиной этого является новый акцент в стране на энергоэффективное проектирование зданий, как это предусмотрено Федеральным законом № 261 от 2009 г. «« Об энергосбережении и повышении энергоэффективности »» и новым добровольным стандартом зеленого строительства ГОСТ Р-54954–2012.Первый признает нынешнее плачевное состояние энергоэффективности зданий, которое, по некоторым оценкам, в два-три раза ниже, чем в США и Европе, и необходимость его радикального улучшения (40% к 2020 году). Учитывая присущую ей высокую энергоэффективность, низкую энергоемкость и уникальную способность связывать углерод, изобилие и доступность, древесина может быть идеальным строительным материалом для России. Девелоперы, архитекторы, инженеры, строительные компании, производители материалов и специалисты по экологическому строительству уже работают над возможностями, особенно на российском рынке индивидуального жилья.В 2011 году широкий альянс жилищного строительства завершил строительство первого в стране энергоэффективного дома Active House® в Москве. Сертифицированная Лесным попечительским советом (FSC) устойчивая цельнодеревянная каркасная конструкция отличается высокоэффективной теплоизоляцией, тщательно интегрированными пассивными и активными стратегиями использования возобновляемых источников энергии, передовыми системами мониторинга энергопотребления и здоровой, комфортной внутренней средой. Общее потребление первичной (исходной) энергии прогнозировалось на уровне сверхнизких 110 кВтч / м2 / год и всего 38 кВтч / м2 / год для отопления в зимний период.Чтобы добавить перспективу, стандарт Passive House®, признанный мировой лидер в области сертификации домов с низким энергопотреблением, устанавливает максимальную нагрузку первичной энергии 120 кВтч / м2 / год, но максимальную нагрузку тепловой или охлаждающей энергии всего 15 кВтч / м2 / год. .

Первый в России сертифицированный Active House®. Построенная в Москве в 2011 году, эта цельнодеревянная каркасная и обшитая деревом конструкция обеспечивает низкое потребление первичной (исходной) энергии — 110 кВтч / м2 / год. Архитектор — лаборатория «Полигон», ООО «Загородный». Источник — www.activehouse.info/cases/first-active-house-russia

Несмотря на преимущества в области энергоэффективности, деревянная архитектура в России также извлекает выгоду из внедрения новых изделий из древесины, таких как «Cross Laminated Timber® (CLT)». CLT, иногда называемый в Северной Америке Glulam®, состоит из нескольких слоев древесины меньшего размера с поперечными размерами, скрепленных вместе с помощью структурного клея. Предполагая, что его компоненты получены из деревьев более низкого сорта, собранных в устойчиво управляемых лесах, или даже из отходов лесопиления, а также из-за использования природных клеев, не содержащих добавок формальдегида, CLT представляет собой захватывающую новую разработку для древесины как возобновляемого строительного материала.По сравнению со своим весом, CLT имеет вдвое большую прочность на разрыв по сравнению со сталью при гораздо более низких уровнях энергии без ущерба для свободы проектирования и универсальности конструктивных компонентов, а возможно, даже и их улучшения. Технология CLT чаще всего используется для изготовления больших структурных опор и балок, а также конструкционных панелей для модульного строительства. В России уже есть несколько компаний, специализирующихся на производстве CLT и жилищном строительстве. Сейчас обсуждается возведение 12-этажного панельного дома из CLT в Москве.

Домостроение из быстровозводимых деревянных панелей с использованием технологии поперечно-клееного бруса становится все более популярным в России. Панели для этого дома изготовлены и возведены ООО «Палекс-Строй» в Москве. Источник — Палекс-Строй1

Позже в тот же день. Источник — Палек-Строй2

Интересно, что строительство деревянных русских православных храмов, спонсируемое недавно состоятельными меценатами как в сельской, так и в городской местности, также растет. Хотя мне неизвестно, что эти церкви строятся «без гвоздей», их дизайн явно восходит к более ранним элементам церковного дизайна, таким как крыша шатра, при этом объединяя множество новых морщин, таких как несколько окон, ярко окрашенные металлические крыши со стоячим фальцем и энергию эффективное фасадное освещение.Вполне возможно, что мы являемся свидетелями прихода новой волны церковной архитектурной деятельности, подобной той, которая имела место в средневековье и в первые века строительства империи в России. Дерево также открыло новые горизонты в современном, технологически продвинутом дизайне интерьеров. Мне кажется удивительно ироничным, почти поэтически справедливым, что одним из самых долгожданных, символически важных, дорогостоящих и противоречивых архитектурных проектов последних лет в Санкт-Петербурге, не говоря уже о России и мире, является новый культовый Мариинский театр. был открыт в мае этого года.Здесь, в самой колыбели современной императорской каменной и каменной архитектуры России, большая часть интерьера этого несколько приглушенного, но сверхсложного, акустически ультрасовременного сооружения отделана эстетически привлекательными деревянными панелями из русской березы. Надеюсь, это откроет двери для многих других интересных и инновационных применений дерева в интерьере в российском «Окне на Запад».

Деревянная церковь 21 века в Томске, Сибирь. Фото С. Шугарова. Источник — Город Томский

Акустически продвинутый интерьер из светлого дерева березы Нового Марийского театра в Санкт-Петербурге.Петербург. Фото Бена Хойла, 1 мая 2013 г. Источник — The Times of London

Тем не менее, возможно, было бы более уместно рассматривать возрождение России в деревянной архитектуре как «окно в себя», через которое мы можем увидеть славные традиции России в деревянная архитектура завершила свой круг, а также позволяет увидеть великие дела, которые еще впереди. Долгий упадок деревянной архитектуры России в почти забытый колодец прошлого может, наконец, закончиться, и вот-вот начнется фантастически творческое, культурно честное и экологически безвредное будущее.Возможностей так же много, как колец старого дерева.

Строительство будущего? Деревянная «избушка» стоит среди своих потомков 21 века на улице Радищева в Екатеринбурге. Источник — www.commons.wikimedia.org/wiki/File:Ekat_isba.JPG

Известные многоквартирные дома в Санкт-Петербурге, Россия

Известный своими дворцами и музеями и полностью пропитанный атмосферой былой славы, Санкт-Петербург в широком историческом плане является очень современным городом.Его развитие совпало с общеевропейской тенденцией к урбанизации и принятию квартиры в качестве основного стиля проживания горожан. К середине XIX века лишь крошечный процент населения, находящегося на самой вершине социальной лестницы, мог позволить себе жить в частных домах, а подавляющее большинство петербуржцев переезжало в съемное жилье в многоквартирных домах.

Доходный дом был не только самым простым способом размещения быстро растущего населения города, но и привлекательной инвестицией для Санкт-Петербурга.Петербургские зажиточные купцы и промышленники и даже многие представители аристократии. Многоквартирные дома, обычно четырех- или пятиэтажные, с небольшим внутренним двором, начали появляться по всему историческому центру города, нося имена выдающихся граждан, которые построили их.

Владельцы часто располагали своими коммерческими помещениями и собственными квартирами на нижних этажах здания, при этом второй этаж традиционно занимали самые роскошные жилые помещения, а квартиры уменьшались в размерах и красоте с ростом этажа.

Поскольку для многих владельцев многоквартирный дом был бы их собственным домом, а также бизнес-проектом, они, как правило, были готовы щедро тратить деньги на оформление и дизайн. Среди доходных домов Петербурга конца XIX — начала XX веков немало шедевров эклектики, возрождения, модерна и русского неоклассицизма. Источники вдохновения архитекторов варьировались от классических храмов до венецианских дворцов и средневековых замков, а в некоторых случаях сложные украшения стали синонимами самих зданий, так что такие названия, как «дом с башнями» или «дом с совами», имеют почти официальный статус в местной номенклатуре.

Великая эра жилых домов в Санкт-Петербурге внезапно закончилась Октябрьской революцией. За благородным исключением нескольких новаторских конструктивистских жилищных проектов конца 1920-х годов и нескольких кварталов, которые выиграли от сталинского строительного бума 1950-х годов, главными советскими решениями жилищной проблемы были сперва нарезка дворцов и особняков. и величественные квартиры дореволюционной элиты в тесные коммунальные квартиры, а затем и бесконечные ряды монотонных сборных домов, составляющих большую часть Санкт-Петербурга.Спальные районы Петербурга.

Тем не менее, именно сравнительное отсутствие строительных проектов 20-го века позволило Санкт-Петербургу сохранить исторический облик центра города, подобный музею дореволюционной эпохи, — факт, признанный решением ЮНЕСКО обозначить всю территорию под открытым небом. объект всемирного наследия в 1990 году. В то время как многие исторические здания Санкт-Петербурга подвергались шокирующим злоупотреблениям и игнорировались в течение последнего столетия, ощущение жизни среди разрушающегося величия прошлой цивилизации имеет коварное очарование, которое соблазняет как местных жителей, так и гостей города.В этом отношении Санкт-Петербург поистине является «Северной Венецией», и нигде сочетание современной жизни с социальным порядком и дизайном прошлого не ощущается более ощутимо, чем в величественных исторических многоквартирных домах города.

Великолепный неоклассический жилой дом начала 19 века рядом с Марсовым полем, дом Адамини имел многочисленные связи с дореволюционной культурной элитой Санкт-Петербурга.

Это пятиэтажное здание на углу Литейного проспекта и улицы Пестеля является великолепным образцом мавританского стиля и стало визитной карточкой как на топографических, так и на литературных картах Санкт-Петербурга.Петербург.

Это северное современное здание, расположенное на реке Фонтанке, хорошо известно своим эффектным архитектурным оформлением, окружающим два широких двора, и большим количеством выдающихся людей, которые жили здесь в разное время.

Две высокие шестиугольные башни, примыкающие к этому впечатляющему дому на площади Льва Толстого, потрясающе сочетают в себе мотивы готики и ренессанса.

Дом архитектора Федора Лидваля на Каменоостровском проспекте — яркое воплощение северного модерна с четырьмя асимметричными крыльями, демонстрирующими развитие Лидваля этого стиля.

Это необычное здание в стиле модерн, хотя и несколько в стороне, но является одним из самых известных в Санкт-Петербурге благодаря великолепной керамической мозаике, покрывающей весь пол фасадов.

Поразительное асимметричное здание рядом с рекой Фонтанка, жилой дом Капустина насчитывает более века, но его чрезвычайно упрощенная версия Style Moderne теперь кажется удивительно современной.

Одно из немногих светских построек эпохи русского Возрождения в Санкт-Петербурге, буйно оформленный жилой дом архитектора Николая Никонова — сказочное творение и одно из самых оригинальных зданий города.

Эти три грандиозных жилых дома в ряд на Каменноостровском проспекте стали пионерами русского неоклассицизма, сочетая современные методы и пропорции с классическими формами.

Этот большой комплекс зданий на Каменноостровском проспекте представлял собой вершину буржуазной роскоши дореволюционной эпохи и был домом для нескольких знаменитых жителей Санкт-Петербурга.

Это монументальное здание в стиле эклектики отличается высокой аркой и богато украшенным четырехэтажным фасадом.Его построил Павел Сузор, один из лучших и плодовитых петербургских архитекторов.

Это небольшое примечательное здание XVIII века известно всему Петербургу своей ротондой, которая объединяет не одно поколение горожан своими мистическими тайнами и мощной энергетикой.

Этот дом в стиле модерн рядом с Таврическим садом, известным своей поразительной башней, был местом встречи сливок Санкт-Петербурга.Петербургские писатели Серебряного века в гостях у выдающегося поэта и критика Вячеслава Иванова.

У этого здания мало примечательной архитектуры, но у него богатая история. В разное время здесь проживало более пятидесяти известных российских ученых, самым известным из которых был лауреат Нобелевской премии физиолог Иван Павлов.

Этот дом в центре города является великолепным памятником северного модерна, в народном стиле, соединяющем Санкт-Петербург.Петербург с ближайшими северными соседями.

Виктор Шрётер, пионер «кирпичного стиля» в конце 19 века, использовал свой дом и соседний многоквартирный дом, чтобы познакомить Санкт-Петербург со своими революционными методами.

Оригинальное здание с трагической историей, эта конструктивистская достопримечательность на Троицкой площади (Троицкой площади) подверглась почти так же жестокому обращению, как и диссиденты царской эпохи, для которых она была построена.

Это центральное конструктивистское здание было спроектировано как коммуна инженеров и писателей, «строителей социализма». Он предлагал молодым советским гражданам новую модель жизни с очень неоднозначными результатами.

Этот привлекательный прибрежный комплекс, построенный для партийной элиты Ленинграда, был одним из последних конструктивистских зданий в городе, сочетающих в себе очень современные формы с высоким уровнем роскоши внутри.

Современные архитектуры в истории — Общество двадцатого века

Россия: Современные архитектуры в истории

Ричард Андерсон (Reaktion, 352pp, 20 фунтов стерлингов)

Обзор Клем Сесил

Этот вклад в «Современные архитектуры Reaktion» in History »будет у меня на книжной полке вместе с несколькими важнейшими текстами по русской архитектуре. Это очень необходимая англоязычная книга по этой теме и ценный источник для дальнейших исследований.

Тон осторожен и размерен: Андерсон упаковывает 150 лет истории архитектуры примерно на 300 страниц вместе с превосходными иллюстрациями. В России все находится всего в одном шаге от политики, и это делает книгу особенно захватывающей: это альтернативная история России и Советского Союза.

Он начинает историю русского модернизма в 1861 году, время реформ (в том же году произошло освобождение крепостных крестьян), и прослеживает корни формализации архитектурной профессии с открытием академий в Москве и Санкт-Петербурге. в 1867 и 1870 гг.Во введении он противопоставляет разделение, встречающееся во многих историях русской архитектуры: между 19 и 20 веками, до и после революции, указывая на связи в экспериментах и ​​идеях на протяжении всего периода.

Он показывает, как вернулся модернизм даже после периода высокого сталинизма, который был настолько разрушительным для страны и архитектурной профессии. В 1952 году, когда многие выдающиеся архитекторы и критики подверглись публичным осуждениям, Михаил Цапенко «похоронил вклады Ладовского, Гинзбурга, Мельникова, братьев Весниных и многих других под горой грандиозной риторики.Чтобы заново открыть для себя работы этих архитекторов, потребуется целое поколение ». Андерсон продолжает демонстрировать, как их открытие повлияло на архитектуру 1970-х годов.

Точно так же он рассматривает отношения России с Западом и помещает ее архитектуру в международный контекст. В 1920-х годах Ле Корбюзье сказал о Москве, что она стала «центром архитектуры и городского планирования в мире». Он купил набор чертежей Наркомфина (Моисей Гинзбург, 1930) и использовал их в дизайне Unité d’Habitation.Точно так же, несмотря на изоляционизм сталинской эпохи, к концу 70-х — началу 80-х годов «советские архитекторы участвовали в широком пересмотре отношения архитектуры к истории и историческому контексту, который развернулся во многих частях земного шара».

Еще одна идея, которая сохранилась. Хотя иногда его хоронили как слишком прозападный, он принадлежал к движению «города-сада», которое использовалось для помощи в разрешении жилищного кризиса в Советской России. В послереволюционный период не было денег на крупномасштабное строительство, и движение города-сада обеспечило видение реалистичного и устойчивого города.Так было и после Второй мировой войны, когда страна стояла на коленях: пионер-градостроитель Владимир Семенов, автор нового Генерального плана Москвы 1930-х годов, был большим сторонником этого движения.

Книга устанавливает другие знаковые фигуры, здания и события: например, Иван Фомин, блестящий классик, экспериментировавший с Новым стилем на рубеже веков, погрузился в строгий классицизм, принял модернизм в 1920-х годах и вернулся к классицизму в 1930-е гг.Он был гигантом русской архитектуры, влияние и авторитет которого я раньше не осознавал. Андерсон также упоминает Вячеслава Олтаржевского, чей опыт работы в Нью-Йорке с 1924 по 1935 год имел решающее значение для создания московских «семи сестер» сталинской эпохи в Москве (несмотря на антиамериканскую риторику того времени), однако он был арестован десятилетием ранее после завершения оформления Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (1939 г.).

Андерсон стремится выйти за пределы России, чтобы взглянуть на советскую архитектуру и уравновесить высоко централизованный характер Советского Союза, в котором архитекторы происходили из Москвы или Ленинграда (ныне Санкт-Петербург).Однако именно поэтому большая часть книги посвящена Москве. По его признанию, Москва была в авангарде архитектурных экспериментов и изменений на протяжении всего периода, особенно после того, как она снова стала столицей в 1918 году.

Он пишет, что «сталинская революция привела к социальному опустошению и утопическим устремлениям — эти два понятия часто шли рука об руку. руку ». Мне бы хотелось узнать больше о масштабах сноса, необходимого для преобразования Москвы в советский город и продолжения его переосмысления на протяжении всего ХХ века: дополнительная информация о том, что было и что не было снесено, была бы полезна, от обоих с исторической и практической точки зрения.Скорость разрушений потенциально трудно отслеживать: например, стадион «Динамо» (1927–28) был снесен в 2011 году.

О сегодняшнем состоянии российской архитектуры Андерсон цитирует ведущего российского критика Григория Ревзина, который говорит, что где-то застряли ». между СССР и Западом ». Он также показывает влияние советских институтов на сегодняшнюю практику, отмечая, что доминирование муниципального проектного бюро советских времен« Моспроект-2 »в Москве сегодня указывает на« сильную институциональную преемственность внутри проектно-строительного комплекса, который простираются через разделение 1991 года и централизованного управления дизайном.’

Это очень успешная, хорошо читаемая история, рассказанная с энтузиазмом. Это открывает новые возможности для исследований и освобождает нас от некоторых ранее существовавших и ограничивающих идей. Это взвешенная и разумная оценка, которая расширяет диапазон и глубину понимания архитектуры России.

Поиск

Мы все еще заполняем наш раздел рецензий на книги. Вы сможете осуществлять поиск по названию книги, автору или дате публикации.